Юдит Герман: Летний домик, позже

Я думала о Николае Сергеевиче, я думала, не подарил бы он моей прабабушке красные кораллы, не выстрелил бы он тогда моему прадедушке прямо в сердце. Я думала о горбатом, кривом Исааке Бару, не задержала бы моя прабабушка поезд, не покинул бы он Россию. Я думала о своем возлюбленном, о рыбе, я думала, не молчал бы он все время, не ползала бы я теперь под столом какого-то терапевта; я смотрела на ноги терапевта, на его сложенные на коленях руки, я слышала его запах, я ударилась головой о стенку стола. Собрав кораллы под письменным столом, я выползла обратно на свет, и поползла дальше по комнате, поднимая кораллы правой рукой и собирая их в левой. Я уже начинала плакать. Стоя на коленях на синем, как море, ковре, я смотрела на психотерапевта, а он смотрел на меня, сидя на своем стуле, сложа руки. Моя левая рука была полна кораллов, но вокруг меня светились и сверкали еще сотни других, я думала, что мне понадобится целая жизнь, чтобы их все подобрать, что мне никогда не удастся это сделать, жизни не хватит. Я встала. Психотерапевт наклонился вперед, взял со стола карандаш и сказал: «Сегодня прием окончен».

Я пересыпала кораллы из левой руки в правую, они при этом издавали красивый, нежный звук, похожий на тихий смешок. Я подняла правую руку и швырнула кораллы в психотерапевта. Психотерапевт пригнулся. Красные кораллы градом посыпались на его письменный стол, а вместе с ними посыпался весь Петербург, Малая и Большая Нева, моя прабабушка, Исаак Бару и Николай Сергеевич, бабушка в ивовой корзинке и возлюбленный-рыба, Волга, Луга, Нарва, Черное море и Каспийское море, и Эгейское, и залив, и Атлантический океан.

Вода Мирового океана образовала большую зеленую волну, которая побежала по столу психотерапевта, сорвала его со стула, поднялась выше, опрокинула стол, из водоворота на мгновение показалось лицо психотерапевта и исчезло, вода шипела, пенилась, пела, поднималась, затопляя мои истории, возвращая кораллы обратно в заросли тины, к облепленным ракушками берегам, на морское дно. Я затаила дыхание. Я пошла к своему возлюбленному, чтобы еще раз его увидеть. Он лежал на мокрой кровати. Свет был серым, как на дне моря, в его волосах были хлопья пыли, они дрожали. Я сказала: «Ты знаешь, что кораллы становятся черными, когда они долго лежат на дне», я сказала: «Была ли это история, которую я хотела рассказать», но мой возлюбленный уже не мог меня слышать.

Игра называется «представим-себе-чью-то-жизнь». Можно в нее играть, если находишься вечером на Острове в гостях у Брентона, при этом нужно выкурить две-три сигареты и выпить ром-колы. Хорошо бы еще, чтоб на коленях у вас спал местный ребенок и волосы его пахли песком. И небо должно быть высоким, лучше всего — полным звезд, нужно, чтобы было очень жарко, может быть даже душно. Игра называется «представим-себе-чью-то-жизнь», у нее нет никаких правил.

«Представь, — говорит Нора, — представь себе».

Радио передает сообщения о приближающемся урагане четыре раза в день. Каспар говорит, что когда ситуация на самом деле становится критической, сообщения передают каждый час. От жителей острова тогда требуют, чтобы они находились в специальных защищенных зонах, немцам предлагают оформить срочный вылет в посольстве США. Каспар говорит: «Я останусь на острове». Он хочет остаться, он думает, что весь Сноу и Стоуни Хилл будет искать у него приюта. Остров в зоне низкого давления и тропической депрессии. Нора и Кристина сидят на горячих досках веранды и задумчиво бубнят: «Тропическая депрессия, тропическая…»

Невыносимая жара. Над Голубыми горами — неподвижные огромные белые облака. Ураган, названный метеорологами «Берта», вспучил небо где-то далеко, над Карибскими островами, он тоже остается неподвижен, собирает силы для Кубы, Коста-Рики и — для Острова.

Кэт бьет Лави, — позже напишет Нора Кристине. Кристина к тому времени уже успеет вернуться на материк, — Кэт бьет Лави, Лави бьет Кэта, дорогая Кристина, ты в самом деле ни в чем не виновата. Каспар слишком много болтает, «I like you, I like you»,[3] Ты мне нравишься.вырезает из куска дерева птицу, только один раз я смогла от него отцепиться, моя любимая Кристина, я так по тебе скучаю…, Кристина читает письмо, сидя за кухонным столом, поджав ноги к животу, со страницы сыпется песок. Она удивляется тому, что эти вещи действуют, при этом чувствует, что все это уже слишком далеко, чувствует усталость.