Александр Анянов: Рожденные ползать

— Эх, взяли! — командует Панин.

Единый выдох, буграми напрягаются мышцы под одеждой, и длинная белая сигара взлетает на уровень плеч.

— Заводи! — звучит следующая команда.

Ракета аккуратно задвигается по направляющим балочного держателя самолета, доходит до упора и с легким щелчком становится на замок. Через несколько минут, четыре ракеты: две под крыльями, две под фюзеляжем готовы к бою. Рысью мы устремляемся в соседнее укрытие.

Менее чем через полчаса первый боекомплект подвешен на все самолеты звена. Летчики тут же исчезают и техники расходятся по своим укрытиям. Еще минут через десять после окончания подвески, наконец, появляются солдаты, в которых уже практически нет нужды. Слышу, как Панин, построив бойцов, с помощью мата и краткого ввода в текущее напряженное международное положение убеждает их в следующий раз бегать быстрее. Действует плохо. Контингент, в основном из республик Кавказа и Средней Азии, угрюмо молчит. Никакого раскаяния в их глазах не наблюдается.

В это время у меня в укрытии появляется Петров.

— Ну, что Анютов, готов к труду и обороне? — осведомляется он.

— Как юный пионер! — я знаю, что Женька недолюбливает двухгодичников и, делая вид, будто не замечаю его издевательский тон, спрашиваю: — Слышь, а что обычно дальше бывает?

Офицер смачно сплевывает на бетонный пол. Я вижу, что ему приятно — есть шанс проявить свою осведомленность.

— Далее, возможны два варианта. Первый: прибегут летчики, выйдут на связь и доложат, что к вылету готовы. Затем, высокое, проверяющее полк начальство посмотрит на часы и определит, уложились мы в норматив или нет. И, все, отбой тревоге. Потом, в зависимости от результата, оргвыводы. Второй вариант — это первый, плюс, заставят десяток самолетов вытащить на полеты. Будут проверять еще и летную подготовку.

Для полетов МиГи всегда буксировали тягачами в определенное место — на центральную заправочную площадку (сокращенно называемую — «ЦЗ»). Там ставили их в ряд и затем готовили к вылету.

— А почему мы каждый раз должны их тащить на ЦЗ? — задал я Женьке давно уже мучавший меня вопрос. — Почему бы им своим ходом не выезжать прямо из укрытий на взлетную полосу?

Лицо Петрова исказилось, как от зубной боли:

— Ну, вы, блин, двухгодичнички, даете! Во-первых, экономия керосина. Во-вторых, собранные в одном месте самолеты обслуживать удобнее. Не будут же топливозаправщики и другая спецтехника гонять от укрытия к укрытию. Но самое главное, ты видел, как низко расположен воздухозаборник двигателя от земли? Когда двигатель работает, он же сосет все с бетонки, как пылесос. Один небольшой камешек и все, двиглу — крантец! Не согласен?

Я неуверенно пожал плечами. Женька перевел дух и продолжил:

— Взлетную полосу и ЦЗ батальон обеспечения чистит, а до каждой рулежки у него руки не доходят. По идее, мы с тобой их сами должны метлами мести. А в реальности, кто это будет делать? Народу не хватает. По инструкции на каждый самолет для обслуживания полагаются техник-офицер и солдат-механик. Ты хоть раз механика за все время своей службы видел? Нет? Ну, то-то и оно. Так что, командование наше, какое бы тупое не было, а рисковать вряд ли станет. Поэтому, если ты увидишь, что самолеты стартуют прямо из укрытий, то запасайся туалетной бумагой. Это — время «Ч»! Понял?

Я молча кивнул головой.

— Ну, и, слава богу. Ладно, пойду назад к своему эроплану, а то сейчас летун прибежит, а меня нет. Может расстроиться.

Уже на выходе из укрытия, Петров хлопнул себя ладонью по лбу.

— Я ведь чего приходил-то. Напомнить, чтобы ты не забыл подключить разъемы на ракетах. А, впрочем, — он махнул рукой, — думаю, через полчаса их обратно снимать будем. Только лишняя морока.

Глядя вслед удаляющемуся Женьке, я вспомнил, что действительно забыл о разъемах, которые предназначались для подачи электропитания от самолета к ракете. Я начал действовать и сразу понял, что дело это крайне непростое. Щель между балкой держателя, на котором висела ракета и самой ракетой была слишком узка. Обдирая пальцы в кровь, я пролез в это ограниченное пространство, с трудом захватил электропровод балки с разъемом на конце, но состыковать его с ответным разъемом ракеты так и не смог. Попробовал использовать для той же цели отвертку, но тоже, безуспешно. Разъемы упорно не хотели соединяться. Еще несколько попыток — тщетно! Я зло выматерился. Больше всего на свете мне сейчас хотелось бы встретиться с конструктором, который придумал подобное уродство. Однако надо было что-то срочно предпринимать. Черные зрачки телекамер ракет, через стекло обтекателя, выжидающе смотрели на меня.