Александр Анянов - Рожденные ползать

Развода Сашка не боялся. Он и сам последнее время частенько задумывался, почему все еще живет с этой жадной и крикливой бабой. Но сын… Что ему придется расстаться с сыном, было даже трудно представить.

Час назад Панин подошел к Паханову и поинтересовался судьбой своего очередного рапорта. Комэск снова отказал. Однако в конце намекнул, что ему, в общем, все равно, но инженер — против. Сашка знал: и Паханов и Тихонов прекрасно осведомлены, что для него это последний шанс. Он вернулся на стоянку. Это был конец! Может быть не всей жизни, но семейной, точно.

Панин пришел в себя. Уже добрых пять минут он смотрел отсутствующим взглядом в открытый журнал подготовки самолета. Старший техник тряхнул головой, захлопнул ЖПС и огляделся вокруг. Луговой уже сидел в кабине, фонарь был закрыт. Дед подключился к внутренней связи, готовый к запуску. Запустился двигатель. Панин по привычке смотрел за выпуском самолета, но мысли его все время возвращались в ту же самую колею:

«Да черт с ней, пусть разводится, но ребенка я ей не отдам! Пусть делает, что хочет, пусть катится на все четыре стороны. Только без ребенка!»

Двигатель между тем вышел на рабочие обороты. Поползли вперед крылья и установились во взлетное положение. Пробуя ручку управления, летчик покачал стабилизаторами. Выдвинулись и снова убрались на место закрылки. Проводилась стандартная проверка всех систем перед вылетом. Панин смотрел прямо перед собой, но ничего не видел.

«Вот же сволочи! Стараешься, вкалываешь, а как тебе что-нибудь надо, то посылают на три буквы. Ну что мне запить или морду кому-нибудь нужно было набить, чтобы послали учиться?! Когда два года назад на учениях в полевых условия движок поменяли за ночь… Как тогда Тихон просил: — Панин, помоги. На тебя вся надежда! Помог, ядрена вошь! Получай теперь благодарность».

Сашка вздрогнул и очнулся. Он внезапно заметил подозрительную каплю на двигательных лючках. Панин подошел поближе, смазал каплю пальцем и понюхал. На ее месте тут же возникла новая. Подбежал Борзоконь, волоча за собой длинный черный шнур переговорного устройства. Он присел на корточки рядом со старшим техником и прокричал, стараясь перекрыть шум двигателя:

— Керосин?

— Похоже, — проорал ему в ответ Панин. — Открывай лючки. Сейчас посмотрим, что там течет.

Капитан проверил карманы.

— Отвертка осталась в инструментальном ящике, — он показал на выкрашенный серой краской ящик, который лежал по другую сторону от самолета. — Сейчас схожу, принесу.

— Не надо, — остановил его Панин. — Будь на связи с летчиком, я сам принесу. Скажи Луговому, чтобы он там газку добавил. Если где-то течет, то сразу увидим.

Дед встал и пошел от хвоста самолета по направлению к кабине, на ходу переговариваясь с летчиком. Панин направился в противоположную сторону, не в силах избавиться от своих сумбурных мыслей:

«Что это? Может быть топливный насос? Сейчас посмотрим… Нет, надо разводиться! Сколько можно. Говорят, Ирка Игумнова так и не вышла замуж. Да и беременной не была никогда. А что если… Хоть бы не насос. Сейчас мудохаться с ним! Как некстати… Ну, Тихон, я тебе это припомню. Нужно уходить с эскадры! По любому, уходить… Так, куда я иду? Ах, да отвертка… Мне нужно взять отвертку. Сейчас… Что это?!!!»

Борзоконь, стоя под кабиной самолета, дал летчику команду увеличить обороты двигателя. Двигатель взревел, как вырвавшийся на свободу зверь. МиГ подался вперед, словно собираясь взлететь, но уперся в стояночные колодки.

Убедившись, что все в порядке, капитан повернулся к хвостовой части самолета, посмотреть принес ли Панин отвертку и остолбенел от ужаса. На его глазах, Сашка совершил то, что никогда бы не сделал даже молодой техник. Вместо того чтобы нагнуться и пролезть под фюзеляжем, оказавшись на противоположной стороне, где лежал инструментальный ящик, он, с отсутствующим, как у зомби лицом, начал обходить самолет сзади.

— Глуши движок!!! — изо всех сил заорал летчику капитан, но было уже поздно.

Мощная реактивная струя сбила Панина с ног, подняла в воздух и потащила, переворачивая его с ног на голову, в конце кинув на газоотбойник.

Борзоконь вырвал шнур внутренней связи из гнезд шлемофона и кинулся к лежащему без движения телу. Уже на ходу он услышал, как за его спиной смолк двигатель самолета. Возле Панина собирались техники, потрясенные случившимся.

— Скорую, быстро! Кто-нибудь! — крикнул Дед.

Кто-то побежал к телефону. Подошел белый, как мел Луговой.