Андрей Матвеев - Жизнь с призраками

Олеандр, магнолия, гибискус…

Это лишь названия, в отличие от розы и ромашки. Я любил дарить Лере розы, по одной штуке, но часто. Когда бутон приоткрывался, то я смотрел на него и вспоминал дурацкую фразу, «женщина раскрылась, как цветок».

Леру это бесило, как и любое упоминание о физической стороне взаимоотношений. Нет, она с удовольствием занималась со мной любовью, но говорить об этом ей казалось чем-то если и не постыдным, то все равно неприличным.

— Салям алейкум! — сказал подошедший официант и зажег свечу в маленькой стеклянной колбочке, приютившейся посередине стола.

Не знаю почему, но я ответил «Алейкум салям!». Он улыбнулся, за соседним столиком слева чему-то сильно радовались громогласные немцы, а за моей спиной русская мамаша отчитывала своего великовозрастного сыночка, тот принес ей не красное вино, а белое, сколько можно говорить, что белое она не пьет!

Лера тоже не любила белое вино, а я наоборот. Поэтому мы часто ставили на стол две бутылки, с красным и с белым. Тень появилась возле стола, не хватало, чтобы очнулись призраки. Народ гомонил сильнее, запах еды, запах «ол инклюзив». Еще на рецепции мне нацепили на запястье левой руки голубенький пластиковый браслет, который предстояло носить весь срок пребывания в «Конкордии», то есть две недели.

У бассейна появились аниматоры, два парня и девушка. Направились в нашу сторону, пританцовывая и зазывая на вечернее шоу. Я доел, отодвинул тарелку в сторону и решил, что пора бы проведать море.

Отель, куда меня сослала Клава, находится в местечке под названием Ортакент. Если верить путеводителю, что она презентовала мне в новогоднюю ночь, то переводится это как «Срединный город», но раньше место это именовалось Мюсгеби. Иное звучание и другой настрой, хотя мне сложно объяснить почему.

До Бодрума полчаса езды неведомым долмушиком, надо не только проведать море, но еще и уяснить, что это и где.

Берег оказался рядом, отель, прогулочная дорожка метра в два шириной и берег. Песок, галька, море. Солнце еще не скрылось за нависающими горами, но уже появился серп луны, недавно проклюнувшийся и только начавший расти. На горизонте угадывались очертания большого острова, слегка затянутого вечерним туманом. Само море было спокойным, то ли ветер стих, то ли волны были там, с той стороны, где дорога от аэропорта, а здесь жемчужного цвета гладь с таинственным розоватым отливом и дорожка, вымощенная аккуратно подогнанными каменными плитками, по которой я и пошел, пытаясь понять, зачем меня сюда занесло.

Ведь пока я не чувствовал того, что хотел здесь найти. Я был чужим точно так же, как и дома, хотя здесь тепло, здесь море, и люди улыбаются, чего я давно не видел.

Но все равно это было чужим.

И за мной опять увязались призраки, я ничего не мог с ними поделать. Пес убежал к кромке прибоя, а мать шла следом, затеяв какой-то невнятный разговор с той самой русской мамашей, что отчитывала за ужином своего сына, а потом тоже отправилась на променад по набережной. Догнала меня и сейчас шла, лениво пялясь по сторонам и отмахиваясь от моей матери, потому как ей совершенно не хотелось грузить себя призрачными речами.

Внезапно меня что-то торкнуло. В одном из ресторанчиков, что, перемежаясь с отелями, были расположены вдоль всего променада, музыканты, закончив настраивать инструменты, внезапно заиграли ту самую песню, которую сегодня я слышал уже дважды. Терпеть не могу, когда мне начинают подкидывать знаки, я их плохо читаю, иначе не было бы той кучи глупостей, что я натворил в этой жизни. А сегодня их количество явно зашкаливало. Я вдруг вспомнил и те слова, что не разобрал из-за скрипа двери, когда Селим пересказывал мне содержание. Ведь не просто та, кого я люблю, и та, что любит меня, — разные люди, надо помнить, что однажды ночью мой разум покинул меня, а перед этим я провел столько лет во лжи на рынке любви, где продавал обманутым мечту, только вот кто из нас действительно обманут?

Лера засмеялась, я оттолкнул ее тень и быстро зашагал дальше. Музыканты уже играли что-то другое, тягучее и печальное, но печали мне и так хватило. Я еще убыстрил шаги, русская дамочка осталась там, где пахло кальяном и где призрак моей матери зашел в магазинчик серебряных украшений. Пса не было видно, может, он зашел в воду и поплыл к уже скрывшемуся в наступившей темноте острову?

Нарожденный серп месяца, желтые фонари, освещенные окна отелей и ресторанов. Свежая рыба на льду в застекленных витринах, креветки и осьминоги да угрюмые лобстеры, выпроставшие клешни. Внезапно время сместилось, и я оказался в том самом сне, что приснился мне почти год назад. Не было только лунной дорожки, месяц не набрал столько сил, чтобы сотворить ее на воде. Зато все остальное…