Кристос Циолкас - Пощечина

— Значит, он в тебя не влюблен?

Али собирался еще что-то добавить, но воздержался.

— Что ты хотел сказать?

— Ничего.

— И все-таки?

— Понимаешь, когда я говорю «гомик», я не имею в виду ничего плохого. Это все равно что ты называешь меня или Косту придурком.

— Я не называю тебя придурком.

— Ну, ты меня поняла.

— Нет, не поняла.

Он заерзал, сидя рядом с ней. Шепнул ей на ухо:

— Говорят, отец у тебя был гей.

— Бисексуал.

Али широко улыбнулся:

— Разумеется. — Он принял серьезный вид, в его лице появилась озабоченность. — Просто иногда я говорю не думая. На самом деле мне наплевать, кто что собой представляет. Я хочу, чтоб ты мне поверила.

— Я тебе верю. — Она озорно улыбнулась. — Папе моему ты бы понравился. Ты в его вкусе.

Али снова поцеловал ее.

Он провожал ее домой. Они шли рука об руку. Почти не разговаривая. На нем был один из джемперов Джордана — черный, с высоким воротом. Черный цвет был ему к лицу. Они остановились у ее дома. Опять поцеловались.

— А ты как домой доберешься?

— Пешком.

— До Кобурга [81] Кобург — район на окраине Мельбурна, расположен в 8 км к северу от центра города. ? Это ж очень далеко.

— Нет. Минут сорок максимум.

Они никак не могли разнять руки. Он неловко переминался с ноги на ногу. Наконец выпустил ее руку. Ощущение было такое, будто ее рука, лишенная тепла его ладони, сразу обмякла, опустела. Она не представляла, что скажет ему в школе в понедельник. Он все еще топтался на месте.

— Хочешь сходить в кино?

— Когда?

Неужели она взвизгнула? Да, она только что взвизгнула.

— В пятницу вечером?

— Да, конечно.

— Ладно. — Он нежно, ласково поцеловал ее в губы. — До понедельника.

Она смотрела, как он, сунув руки в карманы, идет по улице. Под уличным фонарем он обернулся и помахал ей. Она махнула ему в ответ. Он был похож на ребенка. Она пошла в дом.

Из-под двери тетиной комнаты пробивалась полоска света. Она тихо постучала.

— Входи.

Таша читала, сидя в постели.

— Не смогла заснуть.

— Извини. Поздно уже, да?

— Половина четвертого. Слава богу, что завтра воскресенье. Хорошо погуляла?

Конни откинула стеганое одеяло и забралась в постель к тете:

— По-моему, меня только что пригласили на свидание.

— Кто?

— Его зовут Али.

— Ты — дочь своего отца.

— Он очень славный, Таша.

— Об этом я сама буду судить. На платье твое запал, да?

Конни обвела взглядом комнату тети. Стопка книг у кровати, на стене — старые плакаты, проповедующие идеи феминизма и социализма, изображение Младенца Иисуса на руках девы Марии. Здесь было тепло и уютно.

— Тебе одиноко, Таша?

— Нет. У меня есть ты.

— Но ведь если б тебе не пришлось заботиться обо мне, ты, должно быть, нашла бы кого-нибудь?

Таша молчала.

Конни повернулась и посмотрела на тетю:

— Я права, да?

— Возможно. Но не исключено и другое: я могла бы оказаться одна-одинешенька в этом доме. Мне было тридцать семь, когда я начала заботиться о тебе, Кон. Теперь мне сорок два. В тридцать пять меня не ждал за углом принц Али. Как знать, может, он появится, когда мне будет сорок три. По большому счету, мне все равно. У меня есть ты. Ты живешь со мной. Я считаю, что мне повезло. — Таша наклонилась к племяннице и чмокнула ее в щеку. — А теперь спать. По-моему, ты просто напрашиваешься на комплименты. Я люблю тебя. И ты это знаешь.

Конни, широко улыбаясь, соскочила с кровати:

— Ладно, я только Заре сообщение отправлю и лягу.

Спать она не могла. Включила компьютер, а потом выдвинула нижний ящик стола. Под бутылочками с замазкой, блокнотами, тетрадками и карандашом лежала старая железная коробка. Изображение улыбающегося принца Уэльского и леди Ди на ней немного вытерлось, так что теперь у Дианы не было носа, у Чарлза — подбородка. Конни открыла коробку, вытащила лежавшие в ней документы, открытки, использованные билеты на концерты группы «Плацебо» и Снуп Дога [82] Снуп Дог (Snoop Dog) — наст, имя Кельвин Кордосар Броадус (р. 1972), американский рэпер, актер, продюсер, легенда гангста-рэпа. . Письмо лежало на самом дне коробки, там, куда она всегда его клала. Тетя не знала, что она хранит это письмо. Его дал ей отец, когда умирал в лондонской больнице. Это копия, сказал он ей, копия письма, что я отправил твоей тете. Она ответила, добавил он. Дала согласие.

Конни начала читать.

«Дорогая сестра,

Я пишу, чтоб попросить тебя позаботься о моем ребенке, о моей дочери. В ней вся моя жизнь. Я знаю, что не писал тебе много лет, но надеюсь, что любовь и привязанность, которые ты питала ко мне — я знаю, что не всегда этого заслуживал, — ты перенесешь на свою племянницу. Она — чудесный ребенок, Таша. Потрясающий ребенок.