Кристос Циолкас - Пощечина

— Никаких лейблов. Улет. Идея — класс.

— Пожалуйста, не разговаривай, как подростки, Кон.

— А я и есть подросток.

— Да, необычайно умный подросток. Терпеть не могу ваш молодежный жаргон. Вот скажи, чем не угодили вам полные предложения?

И Таша опять захохотала. Еще громче, чем прежде.

Кони в недоумении посмотрела на нее:

— А что смешного-то?

Таша коснулась ее щеки:

— Какими мы были и какими стали, ангел мой. — Она поднялась с дивана. — Жди здесь.

Таша вернулась с ворохом нарядов, которые несла на сгибах локтей. Конни увидела перелив разных тканей. Черно-красный жилет, изящно расшитый мерцающим бисером цвета рубина и сапфира. Длинная юбка из верблюжьей шерсти с большими серебряными пуговицами с одного боку. Была даже шляпка, пошитая из какого-то плотного материала цвета слоновой кости, с приплюснутым коническим верхом, резко скошенным на конце.

— Откуда это? — Голос Конни звенел от возбуждения.

— Это все мое.

— Ты все это носила?

— Я все это сшила. Без лейблов. — Таша улыбнулась. — Достаточно классно для тебя? — Она положила одежду на диван. — Хотя, вообще-то, я солгала. Был у нас один лейбл. Ницше. По-твоему, это очень претенциозно?

Конни держала в руках наряд, часть черного, как уголь костюма; юбка и пиджак были сшиты из одной и той же грубой шерсти. На тетю она не обращала внимания.

— Это было начало восьмидесятых. Тогда это имело смысл — «ядерная зима» и все такое. Мы слушали «Паблик имидж» и «Джой Дивижн»… — Таша улыбнулась, наблюдая за племянницей, с восхищением разглядывавшей наряды. — Ты, поди, про таких и не слыхала.

— Слыхала. Папа любил «Джой Дивижн». — Конни взяла длинную юбку, приложила ее к себе. — Кое-что мне у них нравится. Но они немного мрачноваты.

— Ну и хорошо, что мрачноваты. Это все лучше, чем кучерявенький поп, что вы слушаете сегодня. — Таша выхватила у нее юбку: — Это не пойдет, милая. Тяжеловата.

Конни взяла другой наряд. Платье простого покроя — до колен, без бретелек, с двумя атласными вставками, образующими симметричный ромбовидный узор на груди. Ткань — тончайший хлопок неземного белого цвета с голубоватым отливом.

Конни прижала к себе платье:

— В этом, наверное, не стоит?

— Почему же? Запросто. В нем ты будешь неотразима.

— Нет, не могу. — Конни прибежала в свою комнату и встала перед зеркалом, глядя на платье на фоне своей кожи. Таша пришла следом и остановилась в дверях. Конни повернулась к ней. Вид у девочки был до того расстроенный, что Таша тотчас же кинулась к племяннице.

— Не могу, — плача, повторила Конни.

Таша промолчала. Не говоря ни слова, она осторожно усадила племянницу на кровать и обвела взглядом комнату:

— Мне нужны щетка и гель для волос.

Конни показала на свою спортивную сумку, лежавшую на полу. Таша порылась в сумке, нашла то, что искала. Она вновь опустилась на кровать, выдавила немного геля в руку. Размазала его на ладонях и принялась наносить на волосы Конни. Они обе молчали. Таша стала зачесывать назад волосы Конни, девушка морщилась от боли.

— Я их приглажу назад. Это платье носят с такой прической. А может, примеришь шляпку?

Конни переполошилась:

— Я не разбираюсь в шляпках.

— Ну что тут скажешь? Печальный упадок цивилизации. Впрочем, ерунда. Я тоже, с тех пор как стала хиппи, их не ношу.

— Ты не хиппи.

— Это не оскорбление. Надень платье.

Конни аккуратно выпросталась из свитера и робко ступила в платье. Его ткань прохладой обволокла ее тело. Платье было ей в самый раз. Она посмотрелась в зеркало. На плече родинка. Бросается в глаза. Переносица усыпана веснушками. Груди слишком большие. Ноги слишком полные. Она видела все свои изъяны, но сейчас это не имело значения. Она еще никогда не выглядела столь эффектно. Она чувствовала себя восхитительно, чувствовала себя кинозвездой, моделью, чувствовала себя более взрослой и искушенной, чем когда-либо. Ей не терпелось показаться Дженне и Тине. Она представила реакцию Ричи, его изумление, и едва не расхохоталась. Весь вечер она будет сидеть прямо. В этом платье она будет держаться как взрослая. Сегодня вечером она не будет сутулиться, не будет вести себя как подросток. Будет аккуратна с едой и напитками. Есть сотни вещей, о которых она никогда прежде не задумывалась на вечеринках, но это ерунда. Ерунда, потому что она никогда еще не выглядела так здорово. Конни стремительно отошла от зеркала и глянула на сидевшую на кровати тетю.

— Ну как? — Голос у нее был, как у маленькой девочки — нетерпеливый, неуверенный, взволнованный.