Кристос Циолкас - Пощечина

— Готов.

— И-го-го, — негромко крикнул Ричи, имитируя ржание лошади, и побежал под ликующие возгласы Хьюго, вопившего прямо ему в уши.

На светофоре, когда они переходили Гоулд-стрит, Хьюго плюнул в старика. Это был пожилой джентльмен — таких не часто встретишь в наши дни. В галстуке, отглаженной белой рубашке, в пиджаке — в такую-то жару! — в старомодной шляпе с полями, он как будто сошел из кадра старого австралийского фильма. Они стояли рядом, ждали, когда загорится зеленый свет. Старик, даром что дряхлый на вид, спину держал прямо. Он глянул на Хьюго и улыбнулся.

— А я выше тебя, — крикнул ему мальчик.

— Так ты ж верхом сидишь, — хмыкнул старик.

Ричи рассмеялся из вежливости. И тут заметил, как неожиданно изменилось, застыло лицо старика. Ричи запаниковал, думая, что у старика сердечный приступ. Хотел сказать Хьюго, чтоб тот спускался на землю, и вдруг увидел, что старик вытирает слюну со своей щеки. Старик уже оправился от потрясения. Теперь в его лице отражались только разочарование, осуждение и смирение.

Хьюго визгливо хохотнул, злорадно крикнул:

— Ура, попал.

Старик не ответил.

Ричи стиснул мальчика за руку:

— Хьюго, сейчас же извинись. — Он повернулся к старику: — Сэр, простите, ради бога.

— Не буду. — Мальчик, сидя на его плечах, все еще смеялся, все еще думал, что это шутка.

— Хьюго, извинись немедленно. — Ричи крепче сжал руку мальчика.

— Нет. — Хьюго пытался вырвать руку.

Ричи его не отпускал. Вывернул шею, чтобы лучше видеть мальчика. Они сердито смотрели друг на друга.

— Скажи, что тебе стыдно.

— Мне не стыдно.

— Быстро!

Мальчик извивался, и Ричи, выпустив его руку, схватил Хьюго за ногу, опасаясь, как бы тот не упал. Хьюго, дрыгая другой ногой, задел старика по плечу. И опять старик никак не отреагировал — продолжал стоять, как стоял. Пинок был несильный, боли не причинил, но в лице старика снова читались недоумение и усталое, безропотное смирение.

Ричи от стыда не знал, куда глаза девать. Он схватил Хьюго за запястье, стащил его на землю. Руку мальчика он держал крепко. Хьюго понял, что переступил черту дозволенного, и начал шмыгать носом, протестовать. Ричи потянул Хьюго за руку. Он готов был вообще выдернуть ему руку.

— Сэр, — срывающимся голосом снова обратился он к старику. — Простите, пожалуйста.

Зеленый свет опять сменился красным. Старик, смущенный, потрясенный, оглядел улицу и вдруг, сойдя с края тротуара, пошел через дорогу. Завизжали тормоза, машины загудели. Ричи рванул Хьюго за руку и тоже повел его через дорогу, не обращая внимания на гневные крики водителей и автомобильные гудки. Мальчик теперь уже был в слезах.

— Мне больно, — скулил он.

— Так тебе и надо. — Ричи тащил Хьюго через дорогу, они быстро обогнали старика. Хьюго пытался вырваться, Ричи ускорил шаг. Теперь он почти волок малыша. Тот визжал, его лицо стало пунцовым.

— Мне больно, больно!

Ричи знал, что все смотрят на него — и идущий сзади старик, и прохожие на Квинз-парейд, оборачивавшиеся на крики мальчика, и водители с пассажирами в машинах. Ему было все равно. Он боялся, что набросится на Хьюго и излупит его до бесчувствия за то, что тот оскорбил старика, если остановится. Вопли мальчика его не трогали. Они миновали бассейн, вошли в парк. Мальчик вопил, спотыкался, стараясь не упасть. Под сенью парка Ричи отпустил руку Хьюго. В нем все еще кипел гнев, и он повернулся к малышу, собираясь его отчитать: убить тебя мало, засранец ты разэтакий. Но слова застыли у него на губах. Перепуганный мальчик дрожал, бился в истерике. Его лицо стало красным, он захлебывался плачем. Страх и стыд переполнили Ричи. Он опустился на колени, обнял малыша.

Хьюго приник к нему, вцепился в него. Ричи, обнимая Хьюго, ждал, когда плач и дрожь утихнут. Вскоре всхлипы стали прерывистыми, но Хьюго по-прежнему льнул к нему. Ричи осторожно отстранился и начал вытирать малышу лицо. К сожалению, носового платка у него не было. Он сжал мальчику нос и приказал:

— Сморкайся.

Хьюго повиновался. Ричи стряхнул сопли с ладони на траву.

Хьюго все еще испуганно смотрел на него. Потирал свою руку.

— Болит?

Хьюго энергично кивнул.

— Прости, приятель. Я очень рассердился. Ты поступил очень плохо. Ты ведь это понимаешь, да?

Все еще потирая руку, Хьюго надулся, но потом обида отступила, и он стыдливо понурился:

— Прости, Ричи.

Ричи взял его за руку:

— Пойдем домой.

Едва Рози открыла дверь, Хьюго опять заплакал. Мать сразу же взяла сына на руки, стала целовать: