Кристос Циолкас - Пощечина

Кроме пожилого азиата с бронзовой кожей, в душевой никого не было. Ричи быстро ополоснулся, смывая с себя запах хлорки, потом включил каскадный душ. В спину ударили колючие струи. Он быстро повернулся, подставляя под теплую воду живот, затем, приподнявшись на цыпочках, пах, снова повернулся, чтобы струи поколотили его зад. Это всегда дарило приятное ощущение, но при этом он одновременно испытывал чувство гадливости, будто совершал нечто непристойное. Интересно, если в его задницу вставят член, это будет так же приятно? Не-а. Он однажды сунул пальцы себе в задницу — правда, в этакой неприличной, порнографической манере, — и было больно. Значит, член определенно причинит ему боль. Он опять повернулся, встал под воду — спиной прислонился к стенке кабинки, руки развел в стороны. Подмышки у него тоже отвратительные, мерзкие, волосатые, особенно в сравнении с почти безволосым азиатом. Ричи глянул через стекло. Какой-то мужчина, вспотевший после тренировки, в мокрой майке, открывал шкафчик.

Ричи невольно выпрямился. Вытаращился на мужчину, открыв рот. Это был Гектор.

Гектор взял свою сумку, закрыл шкафчик и пошел по коридору в раздевалку. Ричи проводил его взглядом. В тот момент, когда Гектор скрылся за углом, напор в душе упал, и через секунду вода прекратилась. Пройдет несколько минут прежде, чем струи польются вновь. Обычно Ричи после шел в сауну. Обычно. Но не в этот раз. Он схватил свое полотенце и направился в обычный душ.

Весной в мужской раздевалке сделали ремонт, и теперь там было шесть кабинок. В одной купался Гектор. Дверь в его кабинку была открыта настежь. Ричи остановился, глядя на его волосатый зад, на его высокую стройную фигуру. Ричи показалось, что Гектор сейчас повернется, и он быстро шмыгнул в соседнюю кабинку. Включил душ. Вода была холодная, но он на это даже не обратил внимания. Ричи услышал, как Гектор закрыл душ, но продолжал стоять под холодными струями. Плавок на нем не было. Он решил, что досчитает до пятнадцати. Пятнадцать — счастливое число.

Пятнадцать. Он выключил воду и прошел в раздевалку.

Гектор — голый, с влажным белым полотенцем на плечах — стоял прямо напротив него. Ричи, не смея вздохнуть, посмотрел на Гектора и затем робко, испуганно улыбнулся. Гектор, смутившись, тоже улыбнулся в ответ:

— Привет.

Точно такой же был бы голос у Григоровича-Д'Эстэна — густой, звучный, низкий, не мягкий. Голос настоящего мужчины.

Ричи в знак приветствия просто кивнул. Не посмел произнести ни слова. Ведь он бы просто пискнул, как девчонка. Хотя нужно бы спросить про Айшу, про детей — блин, как их зовут-то? Гектор продолжал вытираться. Ричи смотрел на него во все глаза, зная, что другого такого шанса ему не представится. Смотрел и запоминал, как выглядят его шея, грудь, живот, бедра, пенис, яички, промежность, колени, локти, пальцы, ладони. Он не позволит себе забыть ни единой подробности. Густые темные колечки волос вокруг сосков, бледно-розовый шрам на левой руке, правое яичко кажется круглее, больше, чем левое. Гектор, оттянув крайнюю плоть, вытирал свой половой орган. У Ричи пенис вдруг затвердел, встал торчком — огромный, безобразный, вихляющий. Он был не в состоянии контролировать свою реакцию. Вытирая плечи, Гектор глянул на Ричи и тут же отвернулся — шокированный, смущенный. Ричи успел заметить досаду и отвращение в его глазах.

Гектор крякнул, буркнул под нос невнятное ругательство, от которого веяло холодным презрением, отвернулся от мальчика, пряча от его взгляда свое тело. Ричи густо покраснел. Ему хотелось плакать. Нет, он не должен плакать. Ричи лихорадочно натянул на себя плавки и бросился прочь из раздевалки. Его член все еще стоял торчком, грозя вывалиться из плавок, и он на бегу прикрывал руками пах и дрожал, делая вид, будто ему холодно. Он едва не поскользнулся у бассейна. Нырнул, игнорируя запретительные знаки, и поплыл, заново наворачивая круги, яростными, мощными гребками вспенивая вокруг себя воду. Он пытался уплыть от того, что сейчас произошло, пытался уплыть от презрения Гектора. Тот, наверно, счел его извращенцем, поскольку понятия не имел, кто он такой, не узнал его. Что должно было бы Ричи обрадовать: значит, Гектор ничего не скажет Айше, а следовательно, ни мама его, ни Конни никогда не услышат о случившемся. Но Ричи не радовался. Гектор его не помнил. Ричи для Гектора был пустое место — просто гомик, педик, бестолковый пацан с нездоровыми фантазиями. Ричи плыл и плыл, круг за кругом, без устали разрезал воду, доводя себя до изнеможения. Наконец, обессиленный, он прижался лбом к холодному кафелю бассейна. Мерзость, гадость, гнусь.