Станислав Родионов - Избранное

— Но у меня только газетные сведения, — опять засомневался я.

— Ничего, — улыбнулся председатель. — Про фуги Баха у тебя не было и газетных. Держись двух главных правил. Во-первых, никогда не отвечай, что не знаешь. Лектор должен знать все. Во-вторых, подыгрывай аудитории. Отвечай так, как им нужно, не спорь. Ну, иди. Они уже ждут.

Я думал, придет человек десять-пятнадцать. Но небольшой зал оказался набитым, как на хорошей конференции. Было много пенсионеров.

Я уперся руками в стол и начал пересказывать газетную статью про яркость, предполагаемую длину и хвост кометы. Услышав про хвост, старушки в первом ряду так и подались вперед. Я понял, что вопросов в этой аудитории не миновать.

Моей лекции хватило минут на десять. Переведя дух, я обежал блуждающим взглядом ряды и просительно сказал:

— Вопросов нет?

Ряды молчали, удивленные столь краткой лекцией.

— Значит, нет вопросов? — не скрывая радости, переспросил я и заметно пошел от стола.

Тогда в тишине скрипнул стул и поднялся громадный дядя с лицом академика. «Сейчас спросит про квазары или пульсары», — неприятно пронеслось в голове.

— А зачем она летит? — спросил дядя.

— Как… зачем? — опешил я.

Черт ее знает, зачем она летит. Об этом и газеты не писали. Явление природы. Я поискал на столе графин с водой — хотел глотнуть, но вместо него стояла пепельница. Не глотнув, я хитренько спросил, потому что лектор должен знать все и ладить с аудиторией:

— А то вы не знаете…

— Только предполагаю, — признался дядя.

— Нехорошо, товарищ, предполагать про себя. Скажите всем, — нашелся я.

— Комету запустили, — предположил он вслух, довольно осматриваясь.

— Ну… — вырвалось у меня, но тут же я спохватился. — Правильно!

Зал заметно ожил. Ряды зашевелились волнами, а одна старушка в первом ряду высвободила ухо из-под платка.

— А кто ее запустил? — спросили сразу несколько голосов.

Верно говорят, что одна маленькая ложь приводит к двум большим.

— Товарищи, это науке точно неизвестно, — ответил я так, чтобы они подумали, что я-то знаю, а вот наука не знает.

— Запустили разумные существа? — добивался чей-то голос из угла.

— Все может быть.

Я решил отвечать покороче, чтобы не давать повод для новых вопросов.

— Или неразумные? — переспросил тот же голос.

— Может, и неразумные. Мало ли дураков на белом свете.

Старушки согласно закивали и заперешептывались, готовя новые вопросы. Но у пионера он уже был готов:

— Дядя, а какими источниками вы пользовались?

— Закрытыми, мальчик, — сердито ответил я, чтобы он больше не приставал.

— Гражданин астролог! — Поднялся маленький старичок с подозрительно щупающим взглядом. — А кто ж такой Когоутек? И почему комета называется его именем?

— Неужто не понял? — вмешалась к моей радости его соседка. — Когоутек ее и запустил.

— Ага, — согласился я, потому что даже не знал, какой национальности был этот Когоутек, открывший злополучную комету.

Взгляд маленького старичка окончательно впился в меня, как в шпиона. Зато пионер сидел с приоткрытым ртом от удивления, а может, от восхищения. И тут пришел черед старушки из первого ряда. Освободив второе ухо, она спросила:

— Милок, а чегой-то он ее отпустил-то?

— Кого?

— А анафему-то?

— Комету, — поправил я.

— Так, милок, не бывает. Вон у нас Петька-водопроводчик еще и крант не починит, а уже трешку просит. А этот Когоутек чего?

— А чего? — не понял я.

Она повернулась к залу и радостным голосом человека, сделавшего открытие, сообщила:

— Да он сел на нее и летит!

— Бабушка, комета горячая, — попытался я удержать кое-какие научные позиции.

— Подстелить, что ли, нельзя?! — под хохот удивилась старушка.

— Можно, — вяло согласился я, чувствуя, что публике старушка нравится.

— Ты лучше скажи, гражданин ученый, зачем этот Когоутек вертит хвостом? — не отставала она.

— Бабушка, хвост у кометы. У людей хвостов не бывает.

— Нешто она живая, комета твоя? А ежели не живая, то и хвоста быть не может! У Когоутека хвост и есть!

Она уже объясняла не мне, а залу, стоя ко мне спиной. Сразу начался шум, смех, выкрики. Я понял, что ступил на опасный путь — спорю с аудиторией.

— Лектор, а не может объяснить! — крикнули с задних рядов.

Я сжался, пытаясь лопатками отлепить на спине мокрую рубашку. Ряды притихли, рассматривая мое сковородно пышущее лицо. Люди ждали, как я отреагирую на реплику.

— Ну… примерно вот такой, — показал я размер хвоста гражданина Когоутека, как рыбаки показывают размер рыбы…