Хлоя Бенджамин - Бессмертники

Когда Дэниэл учился в ординатуре в Чикаго, один из тамошних врачей использовал схожие приёмы: внушал пациенту, что его депрессию не излечить без регулярных сеансов, или заявлял тучному больному, что тот не выживет без операции.

— Что бы она ни говорила, нишу свою на рынке она уже заняла. Цыгане в гадании обычно следуют шаблону — говорят о твоей личной жизни, о деньгах, о работе. Предсказать дату смерти? Это дерзость, умный ход. Цыгане не только гаданием занимаются — мужчины мостят тротуары, продают подержанные машины, работают механиками, — но даже если в мире не будет дорог, даже если все откажутся от машин, что останется, пока живы люди? Любопытство. И мы на всё готовы, чтобы его утолить. Вот уже сотни лет цыгане предсказывают судьбу, с большим или меньшим успехом. Но ваша гадалка на шаг впереди. Если она может сказать, когда вы умрёте, — значит, она предлагает уникальную услугу. Конкурентов у неё нет.

Дэниэл взмок от жара камина. Он снимает свитер, поправляет рубашку. Он только сейчас вспомнил, что не сказал Майре, куда пошёл, а в шесть они должны встретиться в синагоге. Но сейчас даже не до того, чтобы отправить Майре эсэмэску (наконец-то он научился их набирать).

— Что ещё вам о них известно? — спрашивает он, и тут официант приносит заказ.

Эдди макает крылышко в ядовито-оранжевый соус, потом в сметанную заправку.

— О Костелло? Во Флориду они приехали из Италии в тридцатых — возможно, бежали от Гитлера. Живут обособленно, как все цыгане. Когда не общаются с клиентами, переходят на свой язык, в нашу жизнь даже не пытаются вписаться. Гаджё — все нецыгане, вроде нас — для них лишь источник денег, они нас считают грязными. — Эдди утирает рот. — Гаданием у них занимаются только женщины. Это якобы от Бога. Но поскольку женщины общаются с гаджё , цыгане и их заодно считают нечистыми. На чистоте они помешаны. Если зайти в цыганский дом, там всё блестит.

— Ноу той женщины в доме… был беспорядок, если не сказать грязь. — Дэниэл хмурится. — Вы расспрашивали о ней её родных?

— Пытались, но они отмалчиваются. Вот я и обратился к вам.

— Что бы вы хотели узнать?

Эдди отвечает не сразу.

— Хочу вам задать вопрос — знаю, дело деликатное. Понимаю, вам неприятно это обсуждать. Но попробуйте, прошу вас. Как я уже говорил, узнать нам удалось немногое. Да, у неё нет лицензии, но привлечь мы её хотим не за это. Нас интересует другое: мы обнаружили связь между нею и несколькими смертями. Самоубийствами.

Просто удивительно, как молниеносно откликнулось тело: сразу пропал аппетит, к горлу подкатила тошнота.

— То есть речь не о простой причинно-следственной связи, — уточняет Эдди. — Все эти люди её посещали пять, десять, а то и двадцать лет назад. Но их несколько — пятеро, включая вашу сестру. А это уже повод задуматься. — Он наклоняется поближе к Дэниэлу, сложив руки в замок: — Итак, вот что я хотел бы узнать. Я хотел бы узнать, не склоняла ли она вас к самоубийству — словом ли, делом. Или Клару.

— Меня — нет. Что я просил, то и получил. Это была сделка, не более. Мне казалось, ей безразлично, как я распоряжусь новым знанием. — Сзади за воротник будто залезла сороконожка — щекочет, перебирает быстрыми лапками; Дэниэл проверяет пальцем — ничего нет. Только сейчас он понимает, что Эдди не сказал, зачем его позвал — то ли на дружескую встречу, то ли на допрос. — Насчёт Клары не уверен. Мне она никогда не жаловалась. Но начнём с того, что она была другая.

— Что значит другая?

— Она была ранима. Слегка неуравновешенна. Пожалуй, внушаема. Может быть, от рождения, а может, стала со временем. — Дэниэл отталкивает тарелку. Ему тошно смотреть на кальмара — на аккуратно нарезанный кольцами капюшон, на завитки щупалец. — Я помню, что я вам рассказал после похорон. О странном совпадении, что гадалка предсказала смерть Клары. Но я был не в себе от горя, буквально помешался. Да, гадалка была права, но потому лишь, что Клара сама решила ей верить. Нет здесь никакой тайны.

Дэниэл умолкает. Его охватывает глубокая тревога, хоть он не сразу понимает почему.

— С другой стороны, — добавляет он, — если, по-вашему, тут без гадалки и вправду не обошлось — если мы этот маловероятный шанс принимаем, — то, что греха таить, я виню себя. Я первым о ней услышал, я притащил всех в эту квартиру.

— Дэниэл, вам себя винить не за что. — Рука Эдди зависает над блокнотом, но складки на лбу разгладились, взгляд полон сострадания. — Обвинять вас всё равно что обвинять нашего Джима, что он отправился к Розе. Обвинять вас — значит обвинять жертву.