Антонио Редол - У лодки семь рулей

— Ох, не смеши меня, Луис! Ты, что ли, за меня поручишься? А где-то деньгами разжиться надо, иначе я окончательно погорел… О, а не погореть ли мне на самом деле? Я и забыл совсем про страховку, все эти годы ее платил, еще один расход! Чем такой урожай собирать, лучше бы он весь на корню сгорел!

— А если зерно сгорит, что тогда?

Агостиньо Серра повел плечами и скинул шляпу на стол.

— Если б оно сгорело, я бы обратился в страховую компанию или как ее там. Развели этих компаний да обществ до черта, а толку чуть. Я никогда там и не был, только по названию знаю. Да это все бредни, с чего бы вдруг зерну загореться? Чему нужно сгореть, то нипочем не загорится.

Управляющему уже надоел этот разговор, и он выказывал явное нетерпение. Заметив это, арендатор потянулся за платежной книгой.

— Вот! Счета, счета, счета… Нет, с меня довольно. Пойду к помещику, и в банк, и в земельный фонд и везде скажу, — вот я перед вами, дорогие сеньоры, делайте со мной что хотите, а только дела мои плохи и погоде я не хозяин. И кто только тянул меня за язык обещать им сам-двенадцать!

— Я тоже всем так говорил — вы сами приказали, хозяин.

— Ну что ты на меня киваешь? Кому охота прослыть жалким неудачником? Вот и втирал всем очки. Они-то все небось не очень пеклись о моей персоне. И теперь опять мне одному придется отдуваться. Попробуй теперь скажи им, что у меня еле-еле сам-семь наберется, так ведь сразу поди завопят, что я их надул. В общем, куда ни кинь…

— Но если вы, хозяин…

— Конечно, придется сказать им правду. Либо они мне дадут денег, либо пусть сажают меня в тюрьму. Честный человек — и за решеткой! Что ж, не я первый, не я последний!

— Но ведь у вас, верно, есть друзья, хозяин?

— Ох, эти друзья… Пришла беда, они прочь, как вода. Ничего, Луис, человек может вынести многое. Все проходит, нужно только набраться терпения, Я тут хотел, чтоб ты мне отчет подготовил, так ты теперь это дело оставь, не трудись, — хоть этим я тебя отблагодарю. Ты всегда был мне хорошим товарищем, а что я твой хозяин, так это случай. Ты ведь тоже в любой день сам можешь стать хозяином.

— Спасибо вам на добром слове, сеньор, а только все это не так просто. Управляющие всем нужны, а уж кому написано на роду быть в услужении, тот так свою жизнь и проживет, И черт с ним! Лишь бы не мучиться, как…

— Как?

— Да вот как вам пришлось. Что же это такое? Всю жизнь вы работали на этой земле, а теперь?

— А теперь, Луис, я начну жизнь заново.

Управляющий сделал гримасу, еще раз пожал плечами, потом, подойдя к стене, что есть силы стукнул по ней кулаком и нетвердым шагом прошелся по комнате; наконец, пригладив дрожащими пальцами волосы, остановился перед хозяином, который сидел все так же неподвижнее подперев голову руками.

— Вот вы говорили, хозяин, что, мол, если зерно сгорит…

Агостиньо Серра поднял на него глаза — выражение лица его было загадочно.

— Ну и что? Зерно загорается от огня… А вот откуда огню взяться? С неба, что ли, или от случайной искры?..

— А ежели кто-нибудь эту случайную искру возьмет да и заронит…

— Это уж черт знает что, Луис…

— А разве помещик на этом много потеряет? — настаивал управляющий.

— Он-то? Да он с самого господа бога все сполна взыщет.

— А банк?

— Ни банк, ни земельный фонд никаких убытков не понесут.

— Ну, а эта, как ее, страховая компания — она-то и вовсе никогда не бывает в убытке? Ведь так?

— Конечно. Мало того, если даже зерно сгорит уже на гумне, и то они ничего не теряют. И даже если не на одном гумне, а на двух либо трех, Меньше заработают, только и всего.

— Ну, а как насчет дальнейшей аренды?

— Аренды?

— Ну да, ведь как-никак пожар, всем убыток…

— Слушай, растолкуй ты мне, ради бога: чего ты добиваешься. Я что-то никак тебя не пойму. Ты уж не взыщи — в голове у меня просто кавардак от всей этой истории. Садись-ка.

Его глаза улыбались управляющему. Тот присел рядом с хозяином и, обхватив колени руками, поигрывал пальцами, стараясь скрыть охватившую его дрожь.

— Надо свезти хлеб на гумно, весь, целиком, а потом… Вдруг случится пожар? Ведь может?

— Ну, может.

— А вы, хозяин, за это на меня в обиде не будете? И ежели я вам милрейс на пятьсот убытков понаделаю, что тогда?

— Гм…

— Ну раз так — вот ваша шляпа, садитесь на коня, да и домой. Пропустите по рюмочке сладенького с женой и малышом да не забудьте выпить за мое здоровье. Идет?

Захвати побольше колосьев левой рукой, наклони их к себе, не сильно наклони, а потом замахнись пошире серпом и резко и ровно ударь со всего замаха — и вот уже ты перестаешь думать о том, что кисть руки у тебя как чужая и вся рука занемела и словно отрывается от плеча, ты видишь, как рядом с тобой (ты и не заметил как) вырос один сноп, за ним — другой, и вот уже все жнивье усеяно снопами, сжатыми твоими руками и руками твоих товарищей. Ты почти ослеп от ярко-желтого солнца — прямо в глаза запускает оно тебе свои когти и прижигает каленым железом обнаженную спину. И будто чья-то рука вырезает твой силуэт в замершем: безмолвии, где не слышно даже птиц, и пламенеющее небо нависло над урожаем хлеба и бедствий.