Этот уголок рая был весь золотым, кроме лугов. На них растет густая трава, чтобы дети, когда упадут, не ушиблись. До чего же неутомимы в играх эти малыши; соревнования по бегу проводятся таким образом, что все участники финишируют первыми. Все довольны и счастливы и не испытывают зависти к сопернику.
Играют они также в борьбу, и ангелы, перевоплотившись в детей, дают положить себя на лопатки, к бурной радости победителей.
Мой новый спутник сказал, что в аду дети только плачут и кричат от боли. Дети и там бегают наперегонки, но, наоборот, все приходят последними, к великому своему разочарованию и ярости. То и дело один из чертей-невидимок подкрадывался к малышу и больно его щипал. Малыш мгновенно оборачивался и, понятно, обвинял во всем стоявшего рядом. Представляете себе, какие потом начинались драки!
Внезапно большой резиновый мяч угодил в нос блаженному, который в тени раскидистого дуба перелистывал книгу с иллюстрациями. Блаженный тут же вскочил:
— Из-за этих детей жить в раю скоро станет невозможно.
И в гневе удалился.
Глава двадцатая
Мы с ангелом шли рядом, как двое друзей. На душе у меня была отрада, я испытывал неодолимую потребность рассказать что-нибудь своему небесному спутнику.
— В детстве, — сказал я, — когда взрослые беседовали в гостиной, оставив меня стоять совсем одного в углу, я внезапно бросал на пол вазу или стул и убегал. Потом приникал к двери, чтобы подслушать, как взрослые это восприняли. Когда я был солдатом, едва на поверке называли мое имя, меня заливала волна нежности к себе самому. Поэтому я прятался за товарища и не отвечал, и сержанту приходилось несколько раз подряд выкрикивать мое имя. Теперь у меня есть белый домик, заботливая жена, послушный сын. Вечером, после ужина, мы садимся на мягкую оттоманку и час или два, пока не захочется спать, всласть говорим обо мне.
Мой гид посмотрел на меня с мягкой улыбкой. Я то и дело восклицал: «Как тут прекрасно!» Мне хотелось вдруг побежать по аллее и даже обнять ангела за шею, но меня удерживала робость.
Одолев невысокий холм, мы подошли к большой реке. Вода струилась между двух берегов, поросших высокими тополями. Время от времени в воду осыпались комья земли, и до нас доносился легкий всплеск.
Внезапно тишину нарушил громкий голос, дорогой и знакомый:
— Чезаре!
— Отец! — крикнул я.
Но ангел взмахнул крылом, и все исчезло из памяти.
Мы углубились в густой подлесок, на ветках нежно щебетали голубые птички. Чем дальше мы шли, тем больше смыкались деревья, отбрасывая на тропу черную тень. Но в глубине уже виднелась просека, и там в бледных лучах солнца, словно облака в светлое утро, время от времени проплывали призраки. Ангел едва касался травы своими розовыми ногами, даже не задевая фиалок.
Сколько вопросов хотелось мне задать своему провожатому! Кто такие на самом деле ангелы, где обитель Всевышнего, живут ли во вселенной только люди, и если так, то почему… Но спросить я не решался. В голове бушевал рой мыслей, и жизнь казалось лишь сном без начала и конца. Мне тоже хотелось бы вдруг превратиться в облачко. Но нам предстояло продолжить наше путешествие через млечные пути, кометы, планеты, бесконечные неземные миры, чтобы я смог добраться до своего маленького городка и своего маленького дома. А завтра я, верно, снова начну ссориться из-за пустяков с господином Смитом и буду снова испытывать безотчетный страх перед кладбищем зимой в дождливый день, перед похоронными процессиями ранним туманным утром, когда и живые, идущие за гробом, кажутся тенями.
Я остановился, не понимая, где я и какое сейчас время суток. Вдруг мне вспомнился мой маленький сын… И так хотелось поскорее вернуться домой.
Мой ангел поручил меня заботам нескольких призраков, которые как раз возвращались на Землю. Воздух был неподвижен, тишина безбрежна. То и дело меня ослепляли, заставляя невольно закрывать глаза, мощные лучи света. Потом мы летели через широкие равнины погруженные в кромешную тьму.
А когда достигли Земли, то полетели над замершими реками и пустынными полями. Один из призраков остался в старинном полуразрушенном замке. На короткое время мы задержались на маленьком кладбище, где двое призраков смели со своих могил принесенные ветром сухие листья.
Немного спустя я уже был в своей постели.
Юноша смотрел на человека, который только что вернулся из вагона-ресторана. Тучный, почти совсем лысый, с глазами навыкате, по виду ему уже больше сорока. Уронив голову на грудь, он громко храпел, но то и дело приоткрывал дрожащий водянистый глаз. Он был в новом костюме, и капля пота со лба скатывалась вниз по багровому после обильной трапезы лицу. Юноша подумал: «У меня всего один костюм, да и тот старый, зато я ловкий и гибкий». Он ухватился за железные прутья багажной сетки и стал яростно сгибаться и разгибаться, затем вскочил на мягкое сиденье, встал на колени и высунул голову в окно, чтобы ветер растрепал его белокурые волосы.
Читать дальше