Гилад Элбом - Параноики вопля Мертвого моря

Еще одно тихое утро, но мне уже все равно. Завтрак готов: омлет с сыром, ломтики огурца с кориандром и укропом, маслины и тосты с маслом. Я ставлю все это на кухонный стол и сажусь, открывая карманное издание «Робинзона Крузо». Мне всегда нравилось читать за едой. А мама всегда на это злилась. Она выхватывала книжку у меня из рук, особенно за завтраком, а когда я принимался читать надписи на коробке с кашей, она и её убирала. Может, она не хотела, чтобы я опаздывал в школу. Мама на самом деле любит книги, так что, возможно, она считала чтение почти что священнодействием, которым ни в коем случае нельзя заниматься за кухонным столом. Не знаю. Как бы то ни было, я сейчас живу в своей собственной квартире, и мне очень нравится читать во время еды. Хотя — признаюсь — я все еще чувствую вину.

В дверь стучат. Соседка. Глаза у нее покрасневшие. Они всегда такие.

— Мне надо вопрос задать.

— Пожалуйста.

— Марокканцы, они не говорят, они кричат. Я слышала, есть автомат, делать тишину.

— Пулемет?

— Нет. Шум — автомат делает тихо. Соседи кричат — автомат помогает.

По-моему, я понял, о чем она: я видел рекламу в газете. Маленькое устройство на батарейках, снижающее уровень шума в помещении. Я точно не знаю, как оно работает, но оно улавливает внешние шумы, определяет длину волны нежелательного звука и испускает антиволну тишины, чтобы заглушить его.

— Я хочу звонить, заказать автомат. Вы мне поможете?

— Сейчас?

— Нет, не сейчас. Сперва у меня появятся деньги, потом буду звонить. Вы мне поможете?

— Хорошо.

— Трудно жить с животными. Очень трудно. Вы же понимаете.

— Знаю.

— Никакой культуры. Не как вы.

— Спасибо.

— Друг познается в беде. Spasiba.

— Пожалуйста.

Два часа. Кладу «Робинзона Крузо» в рюкзак — буду читать на работе. Хоть бы сегодня там было спокойно. Запираю дверь и сажусь в машину.

Сегодня я доехал легко и быстро. А вот в блоке, вместо спокойствия, — сплошная активность и разговорчивость. Я всех выгоняю с поста сиделки и достаю «Робинзона Крузо» из рюкзака. Не успеваю даже открыть, как звонит телефон.

— Ты думаешь, если убьешь меня вечером, мои силы не возрастут?

— Кармель, я тут пытаюсь работать.

— Ты обращаешь больше внимания на своих пациентов, чем на свою девушку.

— Неправда. Я только что всех прогнал.

— Ты весь мир прогоняешь из своей жизни, потом бегом бежишь в свой бедлам, и зачем? Прогнать своих пациентов из своей жизни? А смысл?

— Я не виноват, что в реальности мало смысла.

В дверях появляется Ибрахим Ибрахим.

— Ты вечером приедешь?

— Я тебе попозже позвоню.

Кладу трубку.

— Ну, что?

— У меня есть на груди змея?

— Я ее не вижу.

— Ты ведь не говоришь это, чтобы я чувствовал себя лучше? Да?

— А зачем мне надо, чтобы ты чувствовал себя лучше?

— Можно задать тебе вопрос?

— Конечно.

— У тебя есть права?

— А почему ты спрашиваешь?

— Ты знаешь, что мать заставляла меня брать уроки вождения? Она годами на это откладывала деньги.

— Но ты не сдал экзамен.

— Да. Я ездил на уроки в Иерусалим на автобусе каждую неделю. Я выходил на центральном автовокзале, переходил на другую сторону большой площади, а потом шел к парковке отеля «Хилтон». Там в машине меня ждал инструктор.

— А зачем ты мне все это рассказываешь?

— Ты когда-нибудь был в «Хилтоне»?

— Внутри — никогда, но я знаю, где это.

— Обычно там были и другие ученики, они либо приезжали к «Хилтону» вместе со мной или уже ждали в машине, и мы по очереди ездили по городу. Они знали, что я из Наблуса, но им было все равно.

Я пытаюсь листать «Робинзона Крузо», слушая подростковые воспоминания араба, но, сдается мне, сейчас у нас будет очередной монолог Ибрахим Ибрахима, а значит, самое лучшее — притвориться, что слушаешь его, и надеяться, что он сам вскоре устанет от своей истории и оставит вас в покое. Я кладу книгу в сторону.

— Однажды я ехал на автобусе в Иерусалим, и уже опаздывал на занятие. Когда автобус остановился на центральном автовокзале, я вышел и побежал к «Хилтону». Как всегда, в автобусе было много солдат, и вот, один из них — девушка — как только увидела, что я сошел с автобуса и побежал, тоже выскочила из автобуса и погналась за мной.

— Это девушка, которую ты потом убил?

— Я говорю о том, что было пять лет назад.

— Ага. Извини. Продолжай.

— Наверное, я выглядел подозрительно, когда соскочил со своего места, как только мы остановились. Как будто я подложил в автобус бомбу или что-то еще. Конечно, я этого не делал.