Джей Макинерни - Яркие огни, большой город

Самонадеянность Аллагэша потрясает. Звонишь ему на работу, что-бы отказаться от встречи, но он уже ушел. Ведь это же его сестра и, стало быть, его проблемы. Гены Аллагэша плюс бостонский климат — это, видимо, что-то жуткое. Судя по описанию, тебе предстоит общаться с занудой в клетчатой шерстяной юбке, которая всю жизнь играла в хоккей с мячом на зеленых лужайках Новой Англии, а отнюдь не с будущей королевой красоты. И манеры у нее, видимо, соответствующие — выпендривается, наверное, не хуже, чем Липучка после своего Вассара. Но в отличие от Липучки у нее это врожденное. Ты отключишь телефон и скажешь, что никакого письма вообще не получал.

Врубаешь телик и заваливаешься на кушетку. В «Семейной ссоре» много смешного. Десять отличных хохм про садовый инвентарь. Ричард Доусон 46 46 Популярный американский комик. потешно играет бровями. Но ты поглядываешь на часы. В семь двадцать ты уже на ногах и, мотаясь по квартире, распихиваешь белье по углам. Насколько ты знаешь Тэда, ни в какую «Львиную голову» он не пойдет, и бедная девочка будет оставлена на милость всех этих честолюбивых актеров и писателей-неудачников. Если ты выпьешь с ней по-дружески пару рюмок, это тебя явно не убьет. Накидываешь пиджак и выходишь.

К условленному месту прибываешь с опозданием на десять минут. У стойки бара толпа — не пробиться. Никаких признаков Аллагэша. Особа в клетчатой шерстяной юбке и с признаками Аллагэшей тоже отсутствует.

Выпив полкружки пива, замечаешь женщину, одиноко стоящую у вешалки для пальто, в руке у нее бокал, она читает книжку в бумажной обложке. Иногда она поднимает глаза, а затем вновь возвращается к чтению. Ты следишь за ее взглядом, которым она окидывает бар. У нее умное лицо. Волосы какого-то непонятного цвета — смесь клубники с золотом. При таком освещении не разобрать. Даже не скажешь, что она может быть из бостонских Аллагэшей. Сапожки, джинсы и черная шелковая кофточка. Ни лоскутка хлопка или шотландки.

Черт с ним, с Аллагэшем, и его древним родом. Тебе хотелось бы поговорить с этой женщиной, может быть, пригласить ее поужинать. Что, если это та самая женщина, которая поможет тебе забыть тревоги и несчастья, заставит завтракать по утрам и бегать трусцой. Ты подбираешься ближе. В руке у нее «Этика» Спинозы. Без дураков. Она вновь поднимает глаза, и ты перехватываешь ее взгляд.

— Ну, мы тут, конечно, не спинозы...— начинаешь ты.

— Неудивительно,— говорит она,— сидите в темноте...

Ее голосок — смесь гравия и меда. Улыбкой она подбадривает тебя и затем возвращается к книге. Жаль, что ты ничего не можешь вспомнить о Спинозе, кроме того, что он был отлучен от синагоги.

В двери появляется Аллагэш. Думаешь, не спрятаться ли в мужском сортире, но он замечает тебя и подходит. Тэд пожимает тебе руку. Затем запечатлевает братский поцелуй на щечке философа.

Представление вас друг другу, короткое замешательство в связи с тем, что еще не успели познакомиться. Аллагэш сообщает, неодобрительно вращая глазами, что Викки изучает философию в Принстоне. Тебя он представляет как литературную знаменитость, имя которой еще не достигло провинции.

— Жутко не хочется опять вылезать на улицу. Но я назначил встречу на семь тридцать, а Инга почему-то решила, что на десять. Так что она еще в профессиональном, как мы говорим, одеянии. Придется пилить через город ее встречать. Но в любом случае давайте встретимся и поужинаем.— Он смотрит на часы.— Давайте, скажем, в девять тридцать. Лучше в десять. В десять у «Рауля». Не забудьте.— Он целует Викки и незаметно опускает тебе в карман стеклянный пузырек, а затем молниеносно исчезает.

Викки, кажется, сконфужена гостеприимством братца:

— Вы все поняли?

— Более или менее.

Ты знаешь, что сегодня вечером Тэда больше не увидишь.

— Он назначил свидание на семь тридцать, а его подружка думала, что на десять?

— Обычная история.

— Ну что ж,— говорит она, укладывая книжку в сумку. Положение, казалось бы, довольно затруднительное, но она относится к нему спокойно.— Что будем делать?

Аллагэш купил тебя этим пузырьком боливийского зелья. Ты мог бы пригласить ее к себе домой, чтобы там поделиться ценным приобретением, но не решаешься. Хотя очень может быть, что она это оценила бы, все же интересно ради разнообразия провести хоть один вечер без химии. И поговорить с человеком без южноамериканского акцента.

Спрашиваешь, не хочет ли она посидеть тут еще немного, чего-нибудь выпить. Она в свою очередь интересуется, какие у тебя планы. В конце концов вы поднимаетесь по лестнице и выходите на улицу. На ум приходят путешественники Платона, выбирающиеся из пещеры, из сумеречного мира в мир реальный, и ты задумываешься над вопросом, можно ли изменить свою жизнь. Общаясь с философом, и сам начинаешь размышлять.