Генрих Боровик - Пролог (Окончание)

К цепи недоуменных вопросов прибавилось ещё несколько: кому нужно, было замять дело о заговоре? Кто заставил Уильяма Хьюи «убедиться» в версии, противоположной той, которую он недавно так уверенно доказывал сам? Кому было нужно не допустить открытого суда над Рэем? Кому была необходима и выгодна сделка между прокуратурой и защитой? Много, очень много вопросов…

Ну, а что же сам Рэй? Что заставило его признать себя виновным?

Уже через несколько часов после того, как его поместили в нашвилльскую тюрьму отбывать, без года вековой срок, он заявил тюремному начальству, что хотел бы получить нового адвоката. «Меня убедили, — сказал он, — что если я не признаю себя виновным, то попаду на электрический стул. Мой адвокат в течение шести недель говорил мне, будто лучшее, что я могу сделать, это признать себя виновным. Тогда, мол, защита сможет заключить сделку с обвинением, и меня избавят от электрического стула. Он говорил мне, что этого можно было бы добиться… Чёрт побери, сейчас я понимаю, что зря это сделал, потому что со всем тем, что они на меня понавешали, — жизнь для меня самое страшное наказание…»

В Мемфисе обманули не только журналистов. Ловко обманутыми оказались миллионы людей, которым, как выразилась Коретта Кинг, «небезразлично это убийство» и которые ждали ответа — кто же стрелял и кто помогал стрелять в Мартина Лютера Кинга. Люди ждали фактов, тщательного расследования, публичного обвинения и публичной защиты, объяснения многих странностей и противоречий, которыми изобилует это преступление.

— Нельзя позволить, чтобы признание вины закрыло процесс или положило конец розыскам тех, кто помог нажать курок, — сказала Коретта Кинг, узнав о решении суда в Мемфисе. — Все, кому небезразлично это убийство, должны требовать от штата Теннесси и правительства Соединённых Штатов, чтобы расследование продолжалось, пока не будут названы все, кто принимал участие в этом преступлении.

С тех пор прошло много лет, однако и сейчас ещё не выпрямлен круто согнутый знак вопроса — кто же всё-таки убил Мартина Лютера Кинга и кто организовал это убийство.

Расследование дела об убийстве Мартина Лютера Кинга, проведенное конгрессом США и закончившееся в конце 1978 года, не изменило положения.

За стойкой отеля, на которой ничего нет, кроме календаря, и большой стеклянной банки с разноцветными конфетами, стоит хозяйка отеля миссис Бесси Брюэр, женщина пожилая, небольшого роста, полная, с седыми, чуть голубоватыми, аккуратно уложенными волосами. Она отвечает на вопросы спокойно и держится тоже спокойно. А чего ей, собственно, волноваться? Ко всей этой истории она не имеет ни малейшего отношения. Мало ли людей на свете, мало ли у кого какие с кем счеты, мало ли кто кого хочет убить, может быть — за дело! К ней пришли, спросили комнату, она дала комнату, вот и все. Чего же ей волноваться? Поэтому она держится спокойно и с достоинством. Кажется, она даже не без симпатии говорит о том человеке, который, как полагают, стрелял.

Брюэр. Это был чистый, опрятный господин. Очень аккуратно подстриженные волосы. Ничего в нем такого не было. Тёмный костюм. В руках какой-то баул, больше ничего.

Вопрос. Какую комнату он у вас просил?

Брюэр. Какую-нибудь, он не назвал — какую. Я сказала, пожалуйста, вам № 8 с кухней за 10 долларов в неделю. Свободна. Но он ответил, что номер восемь не подойдет, ему нужна только спальня. Кухня не обязательно. Ну, спальня так спальня. Я тогда предложила пятую. Он сказал: «Вот и прекрасно». Вежливый был господин.

Вопрос. Он ходил наверх осматривать комнату?

Брюэр. Нет, сразу согласился. От восьмой отказался, а на пятую согласился. И говорит: «Вы хотите, чтобы я сейчас расплатился?» Я говорю: «Как угодно». Тогда он: «Лучше сейчас». Вынул из бумажника 20 долларов — новенькая была бумажка — и протянул мне двумя руками.

Вопрос. Двумя руками?

Брюэр. Да, очень просто. Держал её двумя руками. Так и протянул.

Вопрос. С каким акцентом он говорил?

Брюэр(чуть помедлила и потом сказала таким тоном, каким признаются в чём-то не без гордости). — С южным. Он не янки.

Вопрос. Как он выглядел?

Брюэр. Я ведь уже сказала вам — костюм тёмный, пострижен аккуратно.

Вопрос. А лицо, какое лицо?

Брюэр. Что значит — какое лицо? Лицо, как лицо. Нос, два уха, глаза.