Вениамин Чернов - Упреждающий удар

Сколько пролежал - не помнил. Холодом сковало тело, - то ли от пота, то ли от снежной мокрети лицо покрылось ледяной корочкой. Но холод же помог: заморозил боль в ногах - сознание вернулось.

"Эдак не выйти к людям!.. - испугался он. Умирать не хотелось - не погиб в бою, а вот так вот - замерзнуть... - Господи! помоги и спаси - ты ж добрый - помоги выжить, штобы я смог сходить в поход... Лучше уж там лечь..." - зашептал холодными губами молитву...

"Пока сердце стучит, пока кровь не остыла в жилах - нужно ползти!" - закусил не чувствующие боль губы, пополз.

Полз... Сломанные кости голени, смещаясь, скыркали друг о друга - адская боль, - он полз...

Наконец вытащил свое тело из лесу. Стало светлее. Обрадовался, что выбрался, снова пополз, до крови кусая губы, не в состоянии уже ориентироваться - знал, что, если остановится, то уже не сможет двигаться больше.

Временами впадал в короткое забытье. Ему казалось, что он то заползает куда-то вверх, то скатывается вниз - но на самом деле лежал на снегу...

Очнулся - уже не мог двигаться. С трудом поднял тяжелую голову. Было совсем светло, и он подумал о себе как о другом человеке, удивляясь, как он жив, может смотреть, думать...

Его качало, будто в лодке, но он все же смог различить ровную полосу кустов и понять, что это берег речки.

Одолевала слабость, безволие - захотелось спать, но в самый последний миг пришло откуда-то из глубины подсознания, что сон - это смерть, и Гришка с трудом преодолел себя - пополз прямо на кусты; и не успел ничего подумать, как уже летел с обрывистого берега...

Пришел в себя, приподнял голову, огляделся: неширокая заснеженная лента реки, огражденная с двух сторон - сажени по 3-4 - крутыми берегами, открывалась в обе стороны. Было непонятно: где верх, где низ реки, но какая разница - главное, на ней должны стоять деревни... Доползти бы до них!

И Гришка пополз...

Вечером дед Васько с десятилетним Санькой нашли его.

Они увидели свежий след, пошли по следу и нашли Гришку, который тыкался головой в оголившийся глинистый берег, пытаясь вскарабкаться.

Когда его закутывали в дубленку, он слабо улыбнулся и снова впал в беспамятство.

Прошло три недели. Зажила рана на спине. Окреп. А вот нога на месте перелома и ниже опухла; пальцы ступни почернели, загноились - зловонный запах шел от них; сильно болела.

Гришка не раз просился на "волю" - хотя бы в сенник-сарай. Ему было унизительно стыдно... "Лучше бы сразу тогда - чем эдак лежать!" - думал он.

По тому, как помрачнел дед Васько, осмотрев сегодня его ногу, он догадался, что у него... "Нет! Только не это - не черная опухоль 46- тогда конец!.." - вспотел Гришка.

Из разговора знал, что попал в деревню Гари - в 35 верстах от села Спасского (обрадовался: "Почти дома!"). В деревне осталось 3 двора: Лосинины - дед Васько, сноха его, дочь и внуки: Санька и двое малышей-погодышей; в другом доме Анна - вдова - с титешным ребенком; в третьем жила бабка Воробьиха. На всех одна корова, три овцы, два кабана да десяток кур, гусей...

А на улице тепло, тает днем, пахнет парным навозом, талой водой - весна. Удлинились и посветлели дни. С темно-синего высокого неба солнце льет на землю горячие золотые лучи - все оттаивает, оживает, радуется.

Приход весны Гришка чувствовал и по ребенкам, которые целыми днями пропадали на улице, собирая липовые ягодки, почки, - приходили мокрые; и по веселым голосам пташек в лесу, по граю прилетевших грачей.

...Семнадцатилетняя Опросинья - самая младшая и единственная, оставшаяся в живых из детей деда, - принесла еду: кашу-тюрю, хлеб пополам с липовыми ягодками, молоко в чашке - недавно отелилась корова - незаменимая поддержка для детей и взрослых в деревне - и, хлопнув дверью, вышла. Гришка поел, прислушивался к граю - столько жизненной мощи было в этих криках; что вдруг до боли в сердце, до дрожи в теле захотелось выздороветь, встать на ноги, жить!.. Приподнялся; сильно болела нога - будто варили стопу. Заозирался - никого из взрослых, только малыши-погодыши Ванька с Панькой возились в углу.

"Надо што-то делать с ногой, а то пропаду!"

- Пузики-голопузики, - хотел смешно и ласково, как это делает их мать, но вышло грубо и не смешно...

- Цо тебе? Цо с тобой?! - обеспокоенно зацокали подбежавшие малыши. - Пить хошь? - спросила Панька, младшая, в длинном сарафане и, судя по поведению, главная и, не дожидаясь ответа, послала своего брата за водой.

Гришка попытался изобразить на обросшем лице улыбку:

- Ничего не надо... - и, всматриваясь в по-взрослому серьезное белое личико девочки с васильковыми глазами, попросил: - Ты бы послала братца за дедом.