Василий Швецов - Горькая новь

В селе для сушки снопов готовились овины: то каменку надо переложить, то колосники заменить. Сушилками пользовались, в том числе и мы. А сушили снопы пшеницы только тогда, когда выходили старые запасы. Готовились для молотьбы и тока. Расчищались, ровнялись, прикатывались. У многих в селе были тока крытые плотной крышей, застеленной соломой, обнесённых плотными стенами, с площадью разных размеров от четырёхсот кв. м. до двух тысяч. Некоторым хозяевам ежегодно приходилось расчищать под ток место в своих оградах. Удобства в этом мало, так - как после каждого снегопада или просто ветра снова расчищай и разметай.

Понизится температура до минус 25 - 30 градусов, тогда начинают обильно поливать ток, наморозится лёд - хорошо будет на нём молотить хлеб. Специально для полива гумна имели сорокаведёрные бочки. Чтобы полить ток, требовалось привезти с реки не менее четырёх пяти бочек. Вставали очень рано, задолго до рассвета, трудно сказать во сколько. Часы были у двух трёх человек, да у учителя в школе. Зажжет хозяйка жирник, сало или растительное масло с фитилём на глиняном блюдечке, пятилинейную лампу не жгли, экономили керосин, поставит на шосток, затопит печь и начинает готовить завтрак для мужиков. Хозяин, наскоро одевшись, выйдет на двор, почешет пониже спины, поглядит на небо и пойдёт задавать корм скоту, а на уме у него: хорошо бы к рассвету вернуться со снопами, да съездить по первопутку ещё разок. Звёзд на небе, как насыпано. День должен быт ведренный. Горячая лапша из самодельных сочней, или галушки, или сваренные в ночь мясные щи у хозяйки уже готовы. На столе булка или калач хлеба, а то и горячая, на каком - нибудь жире выпеченная лепёшка, кринка простокваши, луковица. Отец садится завтракать, а мать идет будить восьми или десяти летнего сына Гришку ли, Мишку ли, сынок должен ехать за снопами с отцом. Запрягают лошадей, сани с верёвками, привязаны бастрики, вилы, лопата. Воткнут в головку саней топор. Пока отец запрягает, сын покушает, за пазуху мать обязательно положит им калач.

В некоторых дворах слышится матерное мужицкое слово. Из открытых ворот выезжают на трёх, пяти, десяти, или как Павел Ваньков на двадцати запряженных лошадях. На первой отец, на последней Гришутка обязательно с длинным бичём. Пока едут селом, кобель Борзя предерётся с десятком собак. У клади, на отгребёное от снега место, подводишь лошадь, отец взбирается на верх и начинает сбрасывать снопы, а ты должен их разбрасывать на сани. По шесть снопов на ту и другую сторону саней, шесть рядов и воз готов. Начинает светать. Борзя ловит разбегающихся из клади мышей. Наложены все воза, едем домой. С седла спускаемся благополучно, слава Богу. Бывали случаи, что при спуске не только завёртки перервутся, но и оглобли переломаются, воз кувырком укатится под седло. Кряхтит мужик, сколько труда, пота, матерков. С этого же седла спускался один на четырёх лошадях, в гололедицу мой дедушка Селивёрст, не смог удержать лошадей, возы раскатились, он упал и разбился на смерть.

Привозят снопы и сразу на ток. Подростки бегут в хату погреться, да что - нибудь сладенькое съесть, а взрослые выстилают для молотьбы посад. В крытых токах по середине стоял столб. Вокруг этого столба раскладывают снопы в несколько рядов. Вязки у снопов перерезают. В один посад входит более пяти возов. В каждом хозяйстве только запряжных лошадей было по два и три, а во многих в два или три раза больше, да ещё и жеребят по нескольку. Вот взрослых лошадей и гоняют по кругу по этим снопам. Все стебли изомнутся в солому, которую граблями собирают, перетряхивают и уносят с тока. А зерно, вместе с мякиной, заворошат на средину. Снопы подвозят ежедневно и обмолачивают. Когда ворох с зерном становится большим, тогда молотьбу останавливают, и зерно от мякины отвеивают на веялке, до появления этого станка с лопастями, зерно от мякины отделяли на ветру лопатами. Сейчас смешно себе это представить. Если хороший урожай - то провеивали на два раза, только успевай, отгребай из - под барабана. Мужики довольны, работа спорится. Если урожай плох - мужики хмурые, злые. Ведь это плата за потраченный тяжелый труд всей семьи.

Подсчитывает мужик - измолотил он четыре посада по шестьдесят снопов. Всё что выросло на одной десятине, должно быть с каждого воза по пуду. Провеял ворох, стал мерить да возить в амбар, как янтарь пшеничка, намерял восемьдесят пудовок, а каждая пудовка один пуд десять фунтов. Значит, с десятины намолотил десять пудиков. Хорошо! Но бывало и по - другому. С такой же десятины соломы почти в два раза меньше, а когда стали веять, то отгребать легко, пшеничка зерном щупловата, начинает мужик мерить и получается у него тридцать сорок пудов. Как не возьмёт тут зло! Не хватит на год, чтобы прокормиться. Значит, придётся продавать какую - то скотину. Но такие неурожайные годы были редки. Хлебушко до колхозов не переводился.