Василий Швецов - Горькая новь

Рядом с домами были выкопаны погреба, редко один, больше два. В одном хранили овощи и картошку, в другом солонина. Если хранить всё в одном погребе, то вкусовые качества продуктов портятся. Летом в погреба ставили трёх - пяти ведёрные логуны с квасом, топлёное масло, разные молочные продукты и пр.

Женщины хозяйки большие выдумщицы, вся забота о приготовлении питания для семьи лежала на их плечах, знали они в этом толк. Опыт кулинарного мастерства передавался из поколения в поколение. В каждой избе была большая глинобитная русская печь, в небольших избушках она занимала четвёртую часть комнаты. Эта печь служила не только для отопления жилья, на ней грелись, спали и лечились. Длинна печи была от полутора до двух с половиной метров, протапливалась, как правило, по утрам один раз в сутки. Чтобы протопить складывали в неё пятнадцать двадцать поленьев, вот в ней - то всё пекли, варили, жарили и парили. Хлеб выпекался ежедневно. Обычно тесто заводили в ведёрной деревянной посудине. Заводили с вечера на дрожжах или опаре. Хозяйка не раз вставала ночью и перемешивала его, а утром раскатывала на большие доски - столешницы. Для средней семьи в шесть семь человек раскатывалось восемь десять калачей, до пяти булок да нескольких разных пирогов. Были семьи и по пятнадцать человек, где приходилось стряпать два раза в день. Как правило, каждый день меню было разное. Оно зависело от времени года и соблюдения постных дней. Пекли пироги с ягодами, картошкой, колбой, рыбой, грибами, капустой - это в постные дни, а в скоромные пекли с мясом, творогом и т.п. В праздничные дни стряпали шаньги, блины, варенчики - всё это на топлёном масле. А какие вкусные выпекались на яйцах каральки!

В зажиточных домах кухня была в нижних этажах, к ней примыкала кладовая и погреб. Кухонная посуда была в основном гончарная. Для варки щей, каши были горшки, для молока имелись десятками и даже сотнями кринки, для сметаны и масла были специальные большого размера колыванки, для выпечки яиц, творожниц, картовниц глубокие сковороды. Для варки сусла, пива, кваса у каждой хозяйки имелись ведёрные гончарные ёмкости - корчаги.

После выпечки хлеба в печку ставились вариться разного размера чугуны и горшки со щами и мясом, картошкой, квашеной капустой и луком. Варилась и каша из ободранного ячменя на квасу, которую кушали со сметаной \называли толстые щи\. Были и постные щи с грибами, пшеном, картофелем, приправленные растительным маслом, а иногда толчёным конопляным семенем, отцеженном от шелухи. Борщи у нас не варили совсем и лук не поджаривали. Щи томлёные в русской печи имели особый вкус и аромат, каких теперь ни на какой плите не сваришь. Кроме щей и разных каш в печи пеклись яичницы, лапшенники, картовницы, творожницы - всё это приправлялось яйцами, сметаной маслом. В больших сковородах пропекалось, подрумянивалось, и было горячее до самого вечера. Зимой и летом в молостные дни в больших чугунах готовилось жаркое. В жаровни закладывался целый поросёнок \ососок\ или нарубленные куски баранины, или скотского мяса. А во время тяжелых полевых работ резали петухов гусей и уток и из птичьего мяса готовили разные блюда. Да разве можно перечислить всё то, что кушали до Советской власти. О прежнем питании сейчас уже мало кто имеет представление. Готовили наши бабушки, и матери не ленились, мастерицы на это были, да и было из чего. Не бегали с сумками и не стояли в очередях.

По воскресениям вся молодёжь для игр собирались в своих краях. У взрослой молодёжи свои игры, у нас свои. Взрослые парни и девушки с пасхи и до глубокой осени собирались на полянки, которых в селе было три. Одна из них была на горке возле кладбища, вторая на горке, от старой сборни, в сторону Будачихи. Третья полянка была в нижнем краю. Подростками мы любовались их играми, я и сейчас помню ребят и девушек, собиравшихся на эти полянки. Девушки, как правило, разодеты в разноцветные кашемировые платья и цветастые платки, с шелковыми лентами в косах, с кольцами чуть не на всех пальцах. Как на подбор все кровь с молоком, в обе щёки румянец. Мы очень завидовали ребятам, как они целовали тех красавиц, но через несколько лет подросли не хуже и на нашу долю. И были игры. В любой игре без целования в сахарные уста не обходилось, и девки больше любили сами целовать ребят. В ненастные дни мы собирались на крыльцо артельной лавки. Любо и приятно было смотреть издали на всю эту молодую, пышущую здоровьем, жизнерадостную, розовощёкую ватагу, на которой всё как бы горело, переливалось, искрилось. Что ни одёжина, то и свой цвет. Но так одевались не все, были и в ситцевине. Во всех играх обязательной была гармоника. В селе было две однорядки, и умели на них играть Алёша Харламов и Миша Бельков. Любили девушки плясать и петь под гармонь, так и ходили за гармонистами. Но в подросшем нашем поколении гармошек было уже несколько, в том числе и у меня, и играл я на ней хлёстко, и девки тоже ходили за мной. В зимнее время несколько ребят складывались и откупали у кого - либо из бедняков комнату под игрище. Несколько лет подряд пускала вдова - старуха Езекеевна. Платили ей и деньгами и продуктами и дровами и сеном, кто чем мог. Откупали с рождества до масленицы. Такое же было веселье у молодёжи и в нижнем краю. Ребята и девчата с одного края в другой зачастую на полянки ходили в гости. Ссоры и драки между парнями были редкими. Более зажиточные на своих запряженных в кошевки сытых красивых лошадях, с перевязанными лентами хвостами, в збруе под набором, катали девчат, завозили к себе домой пить чай. Делалось это по согласию с матерью с целью высмотреть невесту. А как весело проводили всю неделю масленицы! Заранее кормили верховых лошадей, украшали их гривы и хвосты разноцветными лентами. Начиная с пятницы верхами на заседланных катались по улицам по всему дню, и парни и девчата. Пьянства среди молодёжи никакого не было.