Василий Рем: Мои новые стихи. Рожденный в СССР

По тропинке пыльной босиком
Я бежал с приятелем на речку.
С горки по привычке кувырком,
Вдруг смотрю, а ты ведёшь овечку.

Замер я, мне глаз не оторвать,
Шла тропой и землю не касалась.
Мне хотелось все цветы сорвать
И дарить, чтоб только улыбалась.

Ты прошла и даже не взглянула,
А я стоял с ромашками в руке.
Бога я молил, чтоб оглянулась,
Стук подошв стихает вдалеке.

Ромашки бросил прямо на тропинку.
«Что это было?» – я себя спросил.
Мой друг заметил странную заминку
От зависти он губы прикусил.

То первая любовь прошла по сердцу,
Без объяснений, ночью при луне.
Излечит время и захлопнет дверцу,
Она ведь первая, приходит по весне.

Мы искупались, я, открыв глаза,
Лежал на травке и смотрел на чудо,
Как надо мной синели небеса,
Ушла любовь, возникнув ниоткуда.

Мысль одна – тебе я надоел,
Коль не пишешь больше и строки.
Пока был в разлуке, поседел,
Не коснуться мне твоей руки.

Где-то за туманом, далеко,
Ты живёшь, и, может, не одна.
Как же мы парили высоко,
Выпивая нежность всю до дна.

Я теперь стою среди берез,
Их серёжки мне щекочут шею.
Вмести с ними я грущу без слез,
Их я обниму, тебя не смею.

Неужели больше никогда
Я тебя не обниму за плечи?
Мы с тобой расстались навсегда,
И в окне твоём погасли свечи.

Тлеет лишь надежды уголёк,
Он меня на этом свете держит.
Напиши, прошу, хоть пару строк,
И свеча любви опять забрезжит.

Внезапно так пришедшая любовь,
Она такая страстная, но злая.
Читаю я стихи всё вновь и вновь,
Понять пытаюсь, кто же ты такая.

Быть может, солнце из иных планет,
Что мне согреет душу, лед растопит?
А может, мной придуманный сюжет
Расплавит лёд и там меня утопит?

Исходит от тебя тепло и страсть,
Страсть в полудрёме ведь не разбудили.
О, Бог ты мой! Откуда та напасть?
Такой любви ещё не находили.

Мне бы узнать, с кем сердце у тебя?
Над кем оно весной ночами плачет?
Я бы пришел к тебе, сказав любя:
«Такое сердце все переиначит».

Но очень поздно я тебя нашел,
Иному сердце отдано навек.
И молча я в сторонку отошёл,
Горит чужой любовью человек.

Я иду вдоль реченьки, берега пологие,
Жёлтыми цветами светят фонари.
Зеленью укрытые две избы убогие,
Ставни еле держатся, в стёклах луч зари.

Заросли тропинки, стежки и дорожки,
Что когда-то к милой день и ночь топтал.
Захватила зелень клумбы у сторожки,
Тут я для любимой розы воровал.

Где я раньше бегал, зеленеют клены,
Там, где целовались, дикая трава.
Словно на два дома сброшены проклеены,
Больше не плетутся нити волшебства.

Протекает крыша, покосились стены,
Из-за трав высоких не видать забор.
Это так похоже на судьбы измены,
Словно счастье выкрал набежавший вор.

Только три берёзки, где познал я счастье,
Зелены как прежде, гибки и стройны.
Шелестят листвою, не берёт ненастье
Три березки белых, отзвук той весны.

Унесла разлука вдаль меня по службе,
Ты ждала, я знаю, сердцу не соврать.
О тебе забыл я и забыл о дружбе,
Так кого, скажите, я пришел искать?

Сел я на крылечке, где стоял с любимой,
И взмолился Богу: «Боже, все верни!
Все отдам я силы, до струны единой,
Только перед смертью нас соедини».

Заскрипели двери в тишине томимой,
На крылечко вышла женщина в годах.
Не узнал я сразу в ней своей любимой,
А она узнала и вскричала: «Ах!»

Долго мы стояли, глядя друг на друга,
Слёзы все катились ручейком из глаз.
«Замуж нынче вышла за Ивана, друга,
А сюда зашла вот, перекрыла газ».

Там мы и расстались на её пороге,
Уходил, не глядя, прямо вдоль реки.
И топтал ногами на чужой дороге
Прежде так любимые мною васильки.