Алан Араменко - Диван для Антона Владимировича Домова

Она не отреагировала на эту незамаскированную наглость.

— Значит, вот как я себе это представляю. Фирма занимается поиском детей семи судей. Подходящих она направляет в разные маленькие организации, например, как «Документ-Сервис», где сидит столь беспринципный бухгалтер, как вы, подчиняющийся верхушке. Эти дети выполняют всякую непотребную работу на благо общества. Других, видимо социально нестабильных, как Кири, например, отправляют к Григорьеву, где он и пытается строить из себя бога. Верно?

— Что вы пытаетесь добиться своими вопросами?

— Эта персона во главе — пресловутый Кондрат Алексеевич?

— Я не собираюсь вам ничего объяснять.

— Как я и думал, — Тоша развернулся к выходу.

— Ваше решение, Антон Владимирович? — окликнула Наталья Осиповна.

Он замер и несколько секунд совершенно не двигался.

— Никто никогда не потревожит? — спросил Домов, не оборачиваясь.

— Никто, никогда, — пообещала начальница.

— Я приведу ее завтра…

Вспомнив про чемодан, что он прихватил в квартире Соколова, Тоша очнулся от воспоминаний. Каким именно образом ход мыслей привел его от разговора с боссом к этому брошенному с дороги в пыльный угол предмету, Домов не ведал. Да и было ли это важно? Он кинулся в коридор, заставив своим импульсивным поступком вздрогнуть напуганную Кири.

Конечно, тот находился там, где его и оставили, — в этой квартире не было желающих заняться приборкой или излишне любопытных жильцов. Да и вообще, старенький, потрепанный, с чуть надорванной с одной стороны ручкой, он выглядел не слишком привлекательно и для тех, кто такими бы являлся.

Вернувшись на кухню, Антон высыпал его содержимое на стол. Кроме шести папок, нескольких отдельных листков, старого атласа, двух ручек, погрызенного карандаша, четырех оберток от конфет, одной целой, полупустой пачки аспирина и желудя ничего больше не было.

Кири подхватила покатившийся дубовый плод и с любопытством уставилась на его тельце цвета охры. Правда, подумав, что, возможно, эта штука нужна Домову, она тут же положила ее обратно в кучу остального, хотя по ее лицу было видно, что ей было жалко его отдавать. Прежде еще она не видела такого необычного предмета. Гладенький, вытянутый, слегка ребристый и что-то внутри шумит…

— Можешь взять, — сказал Антон, разгадав ее желание, и девушка тут же воспользовалась его разрешением.

Сам же Тоша принялся рассматривать бумаги. Во всех шести папках не было ничего особо ценного. По крайней мере, для него — какие-то исследовательские данные, графики, диаграммы… бесконечные цифры! Невложенные же листки оказались копиями различных статей в научных журналах и выдержками из книг.

Проклятье! Полная ерунда! Бесполезный хлам…

Стоп! На глаза Домову попался атлас, точнее то, что было на нем. На его бесцветной обложке, в самом низу на обороте синей ручкой кто-то пририсовал семиконечную звезду, под которой написал: «suprema lex».

— Высший закон… — себе под нос пробубнил Антон, проведя пальцем по кривоватому рисунку.

Он не знал что именно, но тот что-то напоминал Домову. Словно он уже видел когда-то нечто подобное. Немного поразмыслив, Тоша вздрогнул, пронзенный воспоминанием. Он кинулся к тумбочке в коридоре, куда уже давно помещал всякий хлам, иногда оттого, что думал, что тот может ему пригодиться, иногда от обычной лени идти к мусорному ведру. Быстро разгребая многочисленные бумаги, состоящие из рекламных листков, счетов, чеков, старых газет, выписок из агентства, прочей подобной ерунды, а иногда даже и засохших кусков чего-то прежде съедобного, он наконец наткнулся на то, что искал. Все точно! Такая же!

Он вернулся на кухню к бумагам, записям и атрибутам, оставшимся от братьев Соколовых. Глядя на найденный листок, на котором наверху красовалась едва заметная семиконечная звезда, нарисованная точь-в-точь как у ученого, он прочитал привычно нудный, по его мнению, текст.

«А вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым, сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего, для вечной жизни. И к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью».

Антон и сам не помнил, зачем сохранил это. Все другие сразу же после прочтения отправлялись в небытие, то есть в место под раковиной, в котором ожидали окончательного уничтожения, то есть перемещения в мусоропровод. Но теперь он был доволен, что хоть одно из этих регулярных странных писем сохранилось. Однако что, черт побери, все это значило?! Простое совпадение или же взаимосвязанные вещи?