Хелене Ури - Лучшие из нас

Крегер почти ничего не говорил ни о стейке, ни о посиневших от холода руках девушек из Ньюкасла, но вот когда за столом на пару минут воцарилась тишина, он внезапно спросил, могут ли англичане спокойно спать по ночам, зная, что английский — самый распространенный язык в мире. Он спросил это шутливым тоном, но замечание прозвучало довольно агрессивно.

Англичанин, сидевший рядом с Крегером, член организационного комитета конференции, четыре дня носился как угорелый и не скрывал своей радости по поводу ее скорого завершения. Он положил свою руку на рукав Крегера, рассмеялся и сказал, что единственное, что способно лишить его сна, это мысль о том, что во время завтрашнего выступления Миллза сломается видеопушка. Все, кроме Крегера, сочувственно посмеялись.

— А вот от чего я мечусь ночью по кровати, — сказал второй англичанин, — это от угрозы, что Ньюкасл погрузится на дно морское.

Пол сказал что-то по поводу смены тренера и покупок игроков в премьер-лиге. Крегер посмотрел на него с неудовольствием.

— Неужели вас не мучают угрызения совести оттого, что английский переходит все границы дозволенного и вытесняет маленькие языки? — вновь спросил Крегер громким недоверчиво-агрессивным голосом.

Нет, англичане не испытывали ничего подобного. Постоянное сокращение количества языков в мире — это грустное явление, но совесть их не мучила. Они улыбались, покачивая головами, и один из них сказал, что на самом деле не английский вытесняет небольшие языки, в первую очередь вина лежит на более крупных местных языках.

Крегер пропустил это замечание мимо ушей и снова спросил, на этот раз еще громче и с плохо скрытой яростью, не горчит ли у англичан во рту оттого, что англоязычная культура внезапно стала синонимом глобальной культуры. Культурный империализм! Некоторые участники конференции, сидевшие за соседними столами, повернулись, чтобы посмотреть на Крегера, говорившего резко и пронзительно.

— Да, но за это вообще-то должны отвечать американцы, а не мы, — сказал сосед Крегера.

За столом наступила полная тишина. Вилки стучали о фарфор, а жевать стейк из ягненка стало тяжело, как никогда.

— Shame on you, [43] Позор вам (англ.). — громко сказал Крегер и очертил указательным пальцем весь зал.

То, что случилось потом, долгое время пересказывалось за столиками в обеденное время во всех норвежских университетах. Да, эта история вышла за пределы филологической среды и стала достоянием обществоведов, которые, конечно, не до конца поняли ее глубину, потом она пересекла государственную границу и пересказывалась за столиками кафетерия Университета Гётеборга, где случившееся рассматривали как еще одно доказательство мании величия норвежцев.

Никто до конца не верил услышанному. Если бы Пол сам не присутствовал при этом, то, возможно, он тоже посчитал бы всю историю полной ерундой. Потому что Крегер тут же выскочил на середину помещения. Стало совсем тихо, внимание всего зала было приковано к нему, сидящие по шестеро за столиками люди уставились на сухопарого человека. Его волосы, слишком длинные, убранные за уши, возможно, для того, чтобы компенсировать недостаток волос на макушке, медленно поднялись, словно мужской половой орган при сильном возбуждении. Они поднимались рывками, но все выше и выше, встали почти перпендикулярно голове, серо-коричневые пряди, которые оказались длиной десять-двенадцать сантиметров, поднялись дыбом за ушами Крегера. Они могли бы показаться комичными, этакими качающимися радиоантеннами, но вместе с экстатической злобой Крегера это производило жуткое впечатление. Сумасшедший северный лингвистический демон с горящими глазами.

Он подошел к ближайшему столику, наклонился, схватил бокал Джека Миллза (его собственный был пуст), повернулся к публике и поднял тост. Пьяный финн поднял свой бокал и поддержал его тост, других звуков в зале не раздавалось. Крегер допил вино из бокала Миллза.

— Shame on you, — повторил он с угрозой в голосе.

Фонолог из Бергена закрыла глаза.

— Всемирным языком должен был стать норвежский, — прокричал Крегер, и его слова отдались эхом. — Если бы Харальд Суровый [44] Харальд III Суровый (1015–1066) — король Норвегии, погибший при попытке завоевать английский трон в битве при Стамфорд-Бридже. выиграл битву при Стамфорд-Бридже в 1066 году, мы бы правили Англией и мы бы тогда…

— Уфф, — сказал Пол.

— Спокойно, — произнес бородач из Тромсё.