Леонид Сергеев - До встречи на небесах

— Есть метеоритный поток Леониды. В нем крупное небесное тело Мезинов, а уж потом идут Л. Леонов, Л. Ленч…

Я тоже болтался где-то в хвосте этого потока, рядом с инженером Леонидом Доменовым, которого самолично затащил в общество и поручился за него. В «обществе», кроме названия ничего не было — нас связывали выпивки.

Внешне Мезинов — человек скала, мастодонт — плечи развернуты, голова массивная, неподвижная, как у сфинкса, и двигается он медленно, словно давно закован в бронзу. Он всегда гладко выбрит, подтянут, благоухает дезодорантами, ничего лишнего не говорит (о таком мужчине мечтает каждая женщина), но, будучи нервным и вспыльчивым, мгновенно откликается на все события, любой разговор; с ходу нарушает спокойствие компаний; если раскочегарится, становится языкастым, молотит — не остановишь, воздух раскаляется от его говорильни, и бывает, сгоряча принимает непродуманные, судорожные решения. Мезинов гипертоник (уже в сорок лет лежал в больнице), и страдает клаустрофобией.

— Ты не представляешь, что со мной творится, если в метро остановится поезд, — как-то сказал мне. Такая впечатлительная натура.

Мезинов не курит и выпивает в основном по праздникам, главный из которых — встреча с друзьями. Раньше у него этих праздников было с десяток в месяц, теперь — один-два, и часто не с друзьями, а с женщинами. Такой поворот.

Мезинов сын летчика, генерала, Героя Советского Союза, и ему от отца перешла военная выправка, хотя он и не служил в армии. И не только выправка, но и мужественность (внешне он настоящий завоеватель, склепанный из железа), и победоносный дух, и командирский тон — он как бы продолжает дело отца в литературной среде, и не случайно был парторгом Союза писателей. А в юности в пединституте возглавлял студенческое сообщество и тягал штангу, чтобы подчеркнуть и приумножить свою силу. Позднее, работая в НИИ, опять-таки ходил в предводителях (с таким же успехом в то время он стал бы главарем благородных разбойников, вроде Робина Гуда, а в теперешнее воровское время, если бы не возраст, возглавил бы отряд народных мстителей). Что и говорить, у него была интенсивная молодость и сейчас бурная старость.

Раза два я встречал Мезинова на площади Дзержинского — он размашисто, рассекая воздух, шел из самого ЦК. Я догадывался — там он отчитывался, получал инструкции, и никак не мог взять в толк — на кой черт ему, литературному человеку, все это нужно, на что он, дубина, тратит свое драгоценное время? Здесь уместна вставка: наблюдая за партийными начальниками, я заметил, что они чуют друг друга на расстоянии, им не надо ни о чем договариваться — они единомышленники и понимают собратьев с полуслова; у них, как у известной национальности, общность на генетическом уровне.

Сейчас я подумал: у Мезинова отец генерал авиации, у Коваля генерал МВД, у Козлова генерал КГБ… — не слишком ли много генеральских сыновей стали писателями? И какие у этих домашних мальчиков были благоприятные условия! Прямо скажу: тем, у кого тяжелый жизненный опыт, кто кожей прочувствовал разные невзгоды, это не очень нравится, ведь все должно даваться через трудности.

Как известно, многие литераторы увлекаются водочкой (в том числе и для внутренней свободы). Партийным деятелям тоже не чуждо это пристрастие, то есть Мезинову приходится отдуваться за тех и за других. У него в парткоме, за бюстом Ленина всегда стояла поллитровка водки (он выпить не дурак, но знает меру). Бывало, заглянешь к нему, а там заседают какие-то дурошлепы стариканы (некоторые спят); Мезинов гримасами дает понять, что уже закругляет и через десять минут разгонит синклит мухоморов. Ну, а потом, ясное дело, он доставал бутылку и уже заседали мы. Чаще всего он, Коваль и я; при этом, несмотря на немыслимую власть, с нами Мезинов держался буднично и просто.

Как я уже сказал, после окончания пединститута Мезинов работал в НИИ на Соколе. И там был главным заводилой — сколачивал агитбригады, ездил по деревням с концертами (он немного играл на гитаре, но в отличие от Коваля и прочих «бардов» никогда не лез на сцену — играл только в кругу друзей и после изрядной выпивки). После НИИ Мезинов работал редактором в издательстве «Детский мир», затем — ответственным секретарем в журнале «Отчизна». В те годы он иногда подкидывал мне работу — я делал рисунки к детской странице. Однажды Мезинов протянул мне несколько стихотворений:

— Проиллюстрируй на страничке. Это мое. Если что не понравится — не стесняйся, откладывай.