Александр Тиранин - Шёл разведчик по войне

— Здравствуйте. Вам Костя привет просил передать.

— Котя, ты?

— Да, я.

— Знаешь на Кирочной дом с высокой аркой? Недалеко от проспекта Чернышевского, высокая такая арка, на несколько этажей….

— Да, знаю.

— Сможешь там быть через полчаса?

— Смогу.

— Подъедем с Борисычем. Всё. До встречи.

Машина запоздала минут на пятнадцать. Миша вышел из арки, задняя дверца открылась и он тотчас оказался на сиденье в объятиях Валерия Борисовича. Едва успел протянуть сидевшему за рулём Владимиру Семёновичу руку, чтобы и с ним поздороваться.

— Ну, здравствуй, Мишенька! Как дела? Как здоровье? Цел? Не сильно голодный? Сейчас накормим, потерпи немного.

Валерий Борисович был рад, обнимал и тискал Мишу. Миша потерпел и немного, и сколько мог, а потом стал уклоняться от объятий.

— Что такое, Мишенька? — Удивился Валерий Борисович.

— Спина болит.

— Застудил? Ударился?

— Ударили.

— Кто? Как произошло?

— Фашисты.

И Миша подробно рассказал о происшедшем возле танкодрома — приманки.

Валерий Борисович услышав, что Мишу после побоев тошнило, тронул Владимира Семёновича за плечо.

— Володя, в ближайшие дни организуй врача, а будет необходимость — комиссию. Пусть хорошенько обследуют. Обязательно.

— Какие проблемы? Организуем.

— Продолжай.

Миша по непонятному для себя внутреннему требованию, опустил ситуацию в лесу, когда явилась ему мама. Рассказал о ночлеге у знакомых Эркки, о ночёвке в стогу, опять же опустив понятно какие подробности, об оружии — за это попадёт, и о прикладывании к фляжке — к делу не относится. Подробно рассказал о переходе линии фронта по тропе и вкратце о том с кем встречался на этой стороне и у кого остановился.

Подъехали к большим железным воротам. На каждой створке по звезде, видимо по красной, но сейчас впотьмах, при очень скудном свете запуржённой луны они были тёмными, почти чёрными. У ворот два красноармейца в тулупах. Рядом с воротами помещение КПП. Значит, воинская часть. Здесь Миша ещё не был.

Не доехав метров пятнадцать да ворот, Владимир Семёнович остановил машину и прошёл на КПП, откуда вскоре вышел с командиром. Тот подозвал солдат, сделал им какое — то, неслышное из машины наставление и жестом дал указание открыть ворота.

— Порядок, — Владимир Семёнович сел за руль.

— Пригнись, — Валерий Борисович склонил Мишу головой к сиденью и прикрыл собой сверху от ненужных взглядов.

И только въехала машина в створ ворот, один из солдат вжикнул фонариком — жучком.

— Убрать фонарь! Под трибунал захотел?! В штрафную роту?! — Рявкнул Владимир Семёнович да так, что и у Миши холодок по коже пробежал.

Солдат с перепугу выронил фонарик и сначала вытянулся по стойке «смирно», а потом честь отдал. Когда машина прошла, подобрал фонарик и удивлённо сказал напарнику.

— Ездят с бабами в баньке попариться, да ещё злые как собаки. А чего злиться? Дело житейское и командирская банька у нас что надо, не зря ж и генералы ездят. Чего злиться? — Затворил ворота, запер на задвижку и искренне попенял. — На бабу ему жалко посмотреть.

— Володя, ты их чётко проинструктировал насчёт фонариков и прочего? — Спросил Валерий Борисович.

— Да. Я дежурного по КПП, а он бойцов. Чётко инструктировал, я слышал.

— Тогда свяжись с Яблоковым, с Виктором Борисовичем, пусть с этим воином разберутся. Дурак он или провокатор. И в любом случае, поговорят с ним так, чтобы впредь ему неповадно было приказы нарушать.

Машина остановилась. Владимир Семёнович вышел из машины. Хлопнула, судя по звуку, большая входная дверь. Тишина минуту, две. Опять хлопнула дверь. Скрипучие по морозу шаги. Владимир Семёнович открыл дверцу машины.

— Порядок.

Только после этого доклада Валерий Борисович освободил Мишу, позволил ему выпрямиться.

Короткими коридорами подошли к тамбуру, а через него вошли в небольшую на четырёх человек, уютную баньку обшитую деревом. Расположились в комнате отдыха с двумя столами и кожаным диваном со сложенными в изголовье матрасом, подушками, простынями и одеялом. За ней предбанник с раздевалкой и дальше мыльное отделение с четырьмя лавками и парилка.

Владимир Семёнович размотал бинт, осмотрел рану. Посмотрел и Валерий Борисович.

— Зашить бы, быстрее затянется.

— Время прошло, теперь сама заживёт.

— Ты так думаешь?

— Заживёт, — заверил Владимир Семёнович. — Бинт поменяем сейчас, или после бани?

— Можно сейчас, можно после бани. Можно и сейчас и после бани. Ты как? — Поинтересовался Валерий Борисович мнением Миши.