Равиль Бикбаев - Черная молния. Тень буревестника.

Длинная пауза. Он внимательно меня рассматривает. А мне не нравится когда на меня смотрят в упор.

— Я слушаю тебя Вадим, — уже не скрывая раздражения сказал я, — так зачем?

— Вообще то меня ребята Максом зовут, — негромко заметил он, — а так… Юра со мной и другими ребятами поговорил, еще когда ты сообщил, что возможно приедешь, в общем мы решили… рассказать тебе кое-что… и попросить…

— Что попросить?

— Рассказать о нас, пока мы еще живы.

Уже вечеряло и в кафе где мы разговаривали народу прибывало. Посетители расслаблено пили кофе, с аппетитом ели свежеиспеченную сдобу, болтали ни о чем или о дневных делах. Эта обычная вечерне праздная жизнь уставших после работы людей была далека от нашего разговора. Посмотришь вокруг и думаешь, ну о чем мы говорим? Какие тут нацисты? Где основания для всех этих мрачных как высосанных из пальца обобщений, для этих кликушеских воплей: «эта страна и весь этот народ никому не нужны… миллионы русишь швайн…» Где? Да нет ничего такого. Все хорошо. Нормальные люди, нормальная страна. Есть проблемы? А у кого их нет?

Вадим недовольно оглядевшись по сторонам жестом показал официанту: Счёт! Тот подошел и не давая в руки бордово кожаную книжку сухо произнес:

— За счёт заведения.

— Почему? — держа в руках бумажник, растерялся я.

— Я слышал, о чём вы говорили, — очень тихо сказал молодой парнишка официант и смущенно улыбнулся, — пока посетителей было мало я специально вас подслушивал, а вы увлеклись и даже не заметили.

Твердо повторил:

— Все за счёт заведения.

— Хочешь встать с нами? — сдержанно спросил его Вадим.

— Нет, — так же сдержанно ответил тот, — я хочу закончить институт, женится на своей девушке, пусть и в кредит купить квартиру, а там и дети, хорошо бы двоих: мальчика и девочку. Бунта и войны не хочу.

— А…? — начал было я, но щуплый русоволосый мальчик официант меня прервал:

— Я тут подрабатываю, а вообще то на геофизика учусь. Это, — неприметно показывая на внешне беззаботных посетителей кафе, негромко сказал он, — как воскресный пикник летом в горах, они отдыхают, веселятся, думают и говорят о пустяках и не слышат как под веселой зеленой травкой в глубине горы уже бушует магма и огненная лава вот-вот вырвется из жерла. Вот оно… слушайте!

— Он что уже совсем ох…ел?! — орал в дорогой мобильный телефон, сидевший за соседним столиком средних лет хорошо одетый мужчина с покрасневшим от возмущения лицом, — Обычная ставка федерального отката двадцать пять процентов, а ему уже тридцать пять подавай? Сука! Сука!! Сука!!! Все никак не нажрется?! Может еще и пятьдесят потребует? Что?! Я в столице! Да… да и завтра же в министерство. Что?! Тогда сегодня! Прямо к нему домой! Так дела не делают! Тридцать, ты слышал, тридцать это максимум… Официант! Быстро! Счёт!

Ему двадцать пять лет, он успешный менеджер в крупной компании, хорошая зарплата, вполне реальная перспектива служебного роста до начальника отдела, а дальше карьера его не особенно волновала, все будет, он еще так молод. Молод, здоров и совершенно свободен от всех обязательств. Счастливый человек — раньше был. В движении его знают под псевдонимом Кит. Его настоящее имя знает только Вадим, мне он представился как Витёк. Моего погибшего на войне товарища тоже звали Витёк и наверно поэтому мне этот менеджер показался симпатичен, хотя таких вот успешно-нагловатый молодых профессионалов, за их бьющий через край здоровый оптимистичный цинизм я терпеть не могу. Успешный, нагловато — циничный профессионал, это не маска, не камуфляж, он такой и есть в зримой части своей жизни.

Зримая жизнь в ней все было понятно, логично, обосновано, время работе, время отдыху, время развлечениям…

Он и развлекался со своей девушкой в приличном, умеренно дорогом загородном клубе. В воскресенье вечером они возвращались домой довольные, усталые, счастливые. Уикенд прошел хорошо. По радио передали о большой пробке на трассе и он чтобы не торчать в коробке дорогого авто на дороге дожидаясь пока рассосется скопище машин впереди предпочел переждать это время в придорожном ресторанчике. На стоянке оставил машину, он и девушка вошли в помещение. Там уже сидела развеселая компания молодых парней. Услышав их гортанный говор Витёк поморщился, не что бы он был националистом или упаси бог нацистом, просто избегал общения с такими вот толерантными ребятами, от которых ощутимо веяло немотивированной агрессией. Как и многие его сверстники и сограждане Витёк был осторожным человеком, он старался избегать неприятностей и никогда не вмешивался если толерасты задирали других, а уж тем более никогда не употреблял оскорбительные для них выражения. Он был в меру труслив и вполне толерантен. Когда Витёк и его девушка проходили мимо столика где сидели бесцеремонно разглядевшие девушку парни, один из них задрав ей подол короткого платья погладил ее пониже спины. Остальные громко оскорбительно вызывающе захохотали и выжидающее смотрели на Витька. Их пятеро, он один и далеко не боец. Витёк был реалистом.