Яков Рахманов - Судьба, или жизнь дается человеку один раз…

Наутро началась расчистка леса и установка палаток. Мы разворачивали походный клуб, базирующийся на двух автомобилях. Через несколько дней лагерь был готов, все службы нормально функционировали. На построении было объявлено, что теперь это будет место дислокации нашего полка, и поскольку военных строителей очень мало, мы сами будем строить столовую, казармы и пятиэтажный дом офицерского состава. В связи с тем что международная обстановка осложнилась, демобилизация откладывается на неопределенное время. Дембеля сильно приуныли, они уже распечатали четвертый год службы.

В середине октября объявили готовность 01. Это значит мы должны были спать не раздеваясь. Служили, строили. Наступила настоящая зима, в палатках к утру было невыносимо холодно. Полк начал закапываться в землю, обживая землянки с жаркими печками–буржуйками. Дисциплина стремительно падала, во входящих в палатку молодых лейтенантов и объявляющих «подъем», мог полететь сапог. Команды выполнялись через пень–колоду. Появилось воровство. Все шло от переслуживающих дембелей и распространялось заразой на остальных вояк. Было объявлено, что как только они закончат строительство столовой, на следующий день поедут домой. Через пять дней каркас двухэтажного здания из силикатного кирпича на полтысячи посадочных мест был возведен под крышу. Они перекрывали все дороги наперевес с «калашами», и весь строительный материал направляли только на свой объект. Через два дня они блестящие от надраенных пуговиц, пряжек ремней и в свежих голубых погонах с ярко–желтыми лычками весело грузились в автобус. Спустя несколько недель, нас, теперь уже дембелей, а также несколько офицеров отправят в Нерчинск, остальные останутся строить и служить. Позже мы узнали, что это был Карибский кризис, а мир был на волоске от войны. Наш полк теперь должен был осуществлять так называемые шахтные пуски. Ракеты стояли в глубоких шахтах, хорошо замаскированных под окружающую природу, готовые к запуску в любой момент. Готовность 01 означала, что полк был готов запустить свои смертоносные снаряды, ключ был вставлен в пульт аппаратной командного пункта, а кнопка «Пуск» запуска ракет с атомными разделяющимися боеголовками только ждала команды, которая была бы выполнена мгновенно.

* * *

Кончался третий год службы, приближался дембель. Один за другим в части стали появляться младшие лейтенанты — наши сверстники. Разговорились. Они служили в ракетных войсках при сержантских званиях на офицерских должностях. При демобилизации им присвоили звание старшин, а через примерно полгода призвали в качестве офицеров служить в ракетные войска, потому как они все военнослужащие, принимали военную присягу служить на верность Отечеству. Нас, троих сержантов–дембелей, также готовили к представлению к старшинскому званию. Мы сильно задумались и немного приуныли. Опытные люди подсказали, что только за сильную провинность можно избежать повышения в звании, но лучше быть разжалованным. Самое строгое наказание применялось тогда за самовольную отлучку, превышающую сутки, и пьянство. Мы стали ходить в самоволку, слегка поддатые. Патруль в городе переходил на другую сторону при виде нашей троицы. Начальник штаба стыдил нас, какой пример мы подаем молодым. Нас в силу служебного положения знал весь полк, включая взвод молодых девушек–новобранцев, которых стали призывать в армию, так как дембелей рождения начала сороковых годов некем было сменить из–за малочисленности юношей призывного возраста, появившихся на свет в годы Великой Отечественной войны. Мы поняли, что надо чаще появляться в непотребном виде и перед молодыми. Переодевшись в гражданскую одежду, которую сшили в городе, имея приличную по тем временам сержантскую зарплату и щедрые премиальные за учебно–рационализаторскую работу, мы после ужина подались в город. Начальник штаба проверял в тот день оперативные автомобили, обеспечивавшие связь и воздушное наблюдение. Маскарад с переодеванием происходил в моей машине громкоговорящей связи. Войдя в салон начштаба увидел три комплекта аккуратно сложенного сержантского обмундирования. Он все понял. Его терпение кончилось. Погрузив вооруженный патруль в два газика, он отправился по адресам (мы должны были сообщать все свои адреса в городе на случай объявления тревоги в выходные и увольнительные дни). В одном из наших явочных мест дали наводку, что мы на танцплощадке. Во время одного из танцев раздался визг автомобильных тормозов. Увидев два газика, мы поняли — цель достигнута и без приглашения последовали к высыпавшим из автомобилей патрульным. Прямо с танцплощадки нас отправили на гауптвахту.