Фрэнк Маккорт - Прах Анджелы

— У братца твоего, Пэта, и нога болит, и сам весь больной, а он с восьми лет газеты продает по всему городу. А Фрэнк твой вон какой дурень вымахал, пора бы и работать уже, — говорит бабушка маме.

— Да ему всего девять, он еще школу не окончил.

— Школу! Да у него от школы этой только рожа кислее делается, и странностей все больше, все равно что у папаши. Мог бы бедняге Пэту помогать хоть по пятницам, когда у него кипа газет тяжелющая. Знай себе, бегай по дорожкам в садах у богачей — глядишь и Пэту полегче, и несколько пенни заработал бы.

— У него по пятницам Братство.

— Да ну их, эти Братства. В катехизисе про них ничего не сказано.

Мы с дядей Пэтом встречаемся у редакции «Лимерик лидер» в пять вечера пятницы. Служащий, который выдает газеты, говорит, что такими худющими руками, как у меня, и марок-то двух не удержать, но дядя Пэт сует мне под каждую руку по восемь газет и грозится, что убьет, если я их уроню, мол, на улице-то дождь льет как из ведра. На О’Коннелл-стрит он велит мне держаться ближе к стене, чтоб газеты не замочить. Каждый раз, когда мы доходим до нужного дома, я взбегаю на крыльцо с черного хода, кричу «газета», получаю плату за неделю, сбегаю вниз, отдаю Пэту деньги и мы идем дальше. Пэту дают чаевые, и он берет их себе.

Мы обходим дома на О’Коннелл-авеню, в Баллинакарре, на Южной Окружной и возвращаемся в контору по Генри-стрит. У дяди Пэта шляпа и еще штука такая, похожая на ковбойское пончо, чтоб газеты не замочить.

— Ноги болят до смерти, — жалуется он, и мы заходим в паб их полечить.

Там сидит Па Китинг, весь черный от угля, и потягивает пиво.

— Парнишка так и будет стоять, вылупившись на нас? Что, даже лимонаду ему не купишь? — обращается он к дяде Пэту.

— Чего-чего? — переспрашивает тот.

— Бог ты мой, он таскает твои чертовы газеты по всему Лимерику, а ты даже не можешь… — возмущается Па Китинг. — А, ладно. Тимми, дай-ка ребенку лимонада. Фрэнки, у тебя что, дождевика нету, что ли?

— Нет, дядя Па.

— Нельзя тебе в такую погоду на улицу. Насквозь ведь промок. Кто это тебя грязь месить послал?

— Бабушка велела дяде Пэту помогать, потому что у него нога болит.

— А, ну конечно, стерва старая, только не говори дома, что я так сказал.

Дядя Пэт с трудом слезает со стула.

— Пойдем, темнеет уже.

Он ковыляет по улицам, выкрикивая слова, которые больше похожи на чье-то имя, чем на название газеты «Лимерик лидер», но все и так знают, что это Эб Шихан, которого в младенчестве на голову уронили.

— Вот, Эб, давай газету. Как нога твоя? Сдачу себе оставь, купи сигаретку, а то таскаешься в такую мерзкую погоду с этой поганой газетенкой.

— Спсибо, — отвечает Эб, мой дядя. — Спсибо, спсибо, спсибо.

Хоть у него и больная нога, но я за ним еле поспеваю.

— Сколько у тебя еще «Лидеров» подмышкой? — спрашивает он меня.

— Один, дядя Пэт.

— Снеси его мистеру Тимони. Он мне за две недели должен. Еще чаевые будут. Он много чаевых дает, да не клади их себе в карман, как твой кузен Джерри. Вот уж тот негодник мелкий.

Я ударяю в дверной молоток, в ответ слышится лай собаки, такой громкий, что дверь сотрясается.

— Макушла, а ну тихо! — командует мужской голос. — А то как наподдам сейчас.

Шум стихает, из двери выходит седой старик — очки с толстыми стеклами, белый свитер, в руке палка.

— Ты кто? — говорит он. — Чего принес?

— Газету, мистер Тимони.

— А где Эб Шихан?

— Я его племянник, сэр.

— Джерри Шихан, что ли?

— Нет, сэр. Я Фрэнк Маккорт.

— Еще один племянник? На фабрике он вас клепает, что ли? Вот деньги за две недели, газету хошь отдай, хошь себе оставь. Все равно читать больше не могу, а миссис Минихэн, которая мне вслух читает, не явилась сегодня. Знаю я, что с ней — шерри перебрала и на ногах не стоит. Звать-то тебя как?

— Фрэнк, сэр.

— И читать, поди, обучен?

— Да, сэр.

— Хочешь шесть пенсов заработать?

— Да, сэр.

— Приходи завтра. Тебя ведь Фрэнсис зовут, так?

— Фрэнк, сэр.

— Нет имени «Фрэнк» среди святых покровителей. Его оставь гангстерам и политикам, а тебя Фрэнсис зовут. Приходи завтра в одиннадцать, почитаешь мне.

— Приду, сэр.

— Точно читать умеешь?

— Точно, сэр.

— Можешь называть меня мистер Тимони.

— Хорошо, мистер Тимони.

Дядя Пэт стоит у калитки, что-то бормоча и потирая ногу.

— Где мои деньги? — ворчит он. — А ну, нечего с клиентами болтать. Я тут стою с больной ногой, жду его под дождем.

Ему снова приходится зайти в паб на Панчиз-кросс, подлечить больную ногу. После пинты он говорит, что больше совсем идти не может, и мы садимся в автобус.