Александр Иванов - Записки анастезиолога

На пороге больницы встречает санитарка из приемного отделения, ей поручен труд предупреждать входящих:

– Осторожно, не споткнитесь!

Это правильное поручение, на пороге лежит тело охранника. Страж умер, не оставив свой пост, лежит, ждет смену. Смена еще не доехала, задерживается.

– А чего так пованивает? Он что, обоссался уже?

– Знаете, доктор, он встает, достает, отливает и снова ложится, в лужу.

Зачем вставать? Зачем, в конце, концов, доставать? Осмысливать логику некогда, прямо у поворота к больнице ДТП, остатки двух легковушек, наверняка кто-то из водителей уже ждет в операционной. Все оказалось, несмотря на праздник, просто и буднично: спешил, под утро семья, пожелав добавки, посадила в машину своего самого трезвого члена. Встречная полоса, лобовое столкновение. В тазик летят селезенка, части печени, нейрохирург, дождавшись своей очереди, моется, собираясь долбить череп. Небольшая пауза обдумать, зачем у парня на предплечьях наколоты женские имена: Алена и Анфиса? Татуировки сделаны примерно в одно время, одинаковыми буквами. Загадка. Выдвигаются версии. Скорее, думаю, он так ласково, по именам, называет свои руки. Как в старославянском языке, десница – правая, шуйца – левая. И размышляет скорее всего примерно так: Сегодня я, пожалуй, буду с Аленой, а завтра проведу вечер с моей Фисочкой». Если что-то осталось от мозгов, когда проснется – спросим.

Кстати, зря Стивенсона считают детским писателем. Интересная история про доктора Джекила и мистера Хайда оказывается вовсе не вымыслом. Наблюдаем за развитием сюжета в надежде на его полное повторение. Главное, чтобы окончание истории полностью соответствовало описанному в повести.

Хирург, завотделением, требует отчета от дежурных врачей. Ежедневно вечером, ровно минута в минуту в девять часов, и в выходные с утра, в конце дежурства. Армейская привычка, надо быть в курсе, обозначить свою причастность к процессу. Правда, в остальное время телефон отключен, и позвонить, спросить совета, попросить помощи, приехать, помочь при сложной операции, как всегда это у нас было принято, еще не удавалось никому.

Дежурный хирург звонит вечером, зачитывает краткий отчет:

– Поступило, выписано, прооперировано. Какие указания?

– Указание одно. Завтра (в субботу) на моем столе должно лежать ваше заявление на увольнение! Иначе будете уволены по статье. Завтра лично приеду, проконтролирую. И еще с вас объяснительная на имя главного врача.

Естественный вопрос, а за какие грехи?

– А вы что, не помните? За то преступление, что вы совершили! Как вы посмели отправить домой ребенка с разлитым перитонитом! Теперь девочка умирает в детской городской больнице. Таким, как вы, у нас не место!

– Минуту, да, была девочка, приводили родители, причем приводили два дня подряд. Было подозрение на аппендицит, им предлагали лечь, я предлагал прооперировать, но они категорически отказались. Дважды писали расписку и уходили. Там все оформлено, расписка, отказ, даже подписи трех врачей, свидетелей, что, несмотря на все предупреждения и прочее, они категорически отказываются…

По телефону слышно, как заведующий заливается опереточным хохотом.

– Ха-ха-ха. Нет в истории никакой расписки, нету! Ха-ха! И ни одного анализа вы не взяли. Вы преступник! Да за такое вас уволить мало!

Интересный сюжет. Сходили в лабораторию, во всех журналах отмечено, были анализы. Берем историю, явные следы вырванных листов, чистые подклеены заново. Хирург в панике:

– Вот сука, вырвал, теперь же, блядь, ничего не докажешь, что была расписка.

Успокаиваю:

– Не паникуй, пошли видеозапись посмотрим, наверняка видно, как тетка сидела за столом, писала расписку. Перепишем. Мы еще этого гондона привлечем за подлог.

– Да ну их, говорит, что и главный требует увольнения, еще до начала разборок. А разборки будут, якобы уже написана жалоба. Сейчас напишу заявление и на х… Пусть завтра сам дежурит. У меня отпусков скопилось больше полугода, припомню немецкий и к чертям, давно в Германию зовут работать, уеду. Там хирурги нужны.

– Ладно, успокойся, завтра решим твою проблему, есть мысль.

Поздно вечером на телефон хирурга приходит эсэмэска с напоминанием: «Заявление мне на стол!!!»

– Опять-таки, – говорю, – не переживай. Такие эсэмэски получали почти все ваши. Это у него такая черная метка. Кстати, тоже по Стивенсону. Никто же не уволился.

Утро субботы, очередной звонок с отчетом. Напутствую: