Иэн Макьюэн - Суббота

— Заткнись, — не поворачивая головы, отвечает Бакстер.

Но Пероун продолжает:

— Сегодня утром, после нашего разговора, я созвонился с коллегой. Дело в том, что в Штатах сейчас разработано новое средство. На рынке его еще нет, оно только проходит испытания. Но первые результаты поразительные. В Чикаго у восьмидесяти процентов больных наступило стойкое улучшение. Сейчас идет набор кандидатов на испытания здесь, в Англии. Требуются двадцать пять человек. Я могу включить тебя в программу.

— О чем это он? — спрашивает Найджел.

Бакстер молчит и не оборачивается, но внезапная напряженность в линии плеч подсказывает Пероуну, что он обдумывает предложение.

— Врешь, — говорит он наконец… Но как-то неубедительно.

— Они используют ту технику, о которой мы говорили утром, — продолжает Пероун. — Работа с РНК. Оказалось, что можно достаточно быстро спровоцировать изменения.

Генри видит, как Бакстер борется с искушением.

— Да нет, — говорит он. — Это невозможно. Я же знаю, такого не может быть. — Но сразу видно: он хочет, чтобы его убедили.

— Я тоже так раньше думал, — мягко отвечает Генри. — Но похоже, все-таки возможно. Испытания начинаются в марте, двадцать третьего марта. Сегодня я говорил с коллегой.

Бакстер резко разворачивается к нему лицом.

— Врешь ты все! — восклицает он. И еще громче, почти крича, словно стремясь этим яростным криком отгородиться от надежды: — Все ты врешь! Лучше заткнись, а не то… — И нож его придвигается ближе к горлу Розалинд.

Но Пероун не останавливается:

— Это правда! Клянусь, это правда! Все данные — у меня в кабинете, наверху. Сегодня я их распечатал. Пойдем со мной и посмотрим…

И в этот миг Тео отчаянно кричит:

— Папа, замолчи! Замолчи! Заткнись, мать твою, он же ее убьет!

И он прав. Бакстер приложил лезвие плашмя к горлу Розалинд. Она сидит очень прямо, сцепив руки на коленях, по-прежнему смотрит прямо перед собой, лицо ее лишено всякого выражения, и ужас распознается только по мелкой дрожи в плечах. Наступает тишина. Грамматик на другом конце дивана наконец отнимает руки от лица. На нем — потеки засыхающей крови, выражение ужаса. Дейзи стоит у подлокотника, на котором покоится голова деда. Что-то растет внутри ее — то ли стон, то ли рыдание; она изо всех сил старается подавить этот звук, и лицо ее темнеет от напряжения. Тео, несмотря на собственные предостерегающие выкрики, придвигается ближе. Руки его беспомощно болтаются по бокам. Как и его отец, он не отрывает взгляда от ножа. Пероун замирает, отчаянно стараясь убедить себя, что неподвижность и нерешительность Бакстера — добрый знак.

Снаружи доносится рокот полицейского вертолета — городские власти надзирают за тем, как расходятся демонстранты. Топот ног, взрыв смеха и оживленные голоса под окнами: какая-то веселая компания, вероятно студенты-иностранцы, огибает площадь и сворачивает на Шарлотт-стрит, где ждут распахнутые двери баров и пабов. Центр города уже приступил к очередному субботнему отдыху.

— Ладно, плевать. Вообще-то я хотел поболтать вот с этой цыпочкой. С маленькой мисс Никак.

Найджел — он стоит, скалясь, посреди комнаты — вдруг оживляется, облизывает влажные губы.

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — спрашивает он заговорщическим тоном.

— Знаю, Найдж. И я думаю о том же самом. — Затем, к Дейзи: — Смотри на мою руку…

— Не надо, — быстро говорит Дейзи. — Пожалуйста, не надо!

— Заткнись. Я еще не договорил. Смотри на мою руку и слушай. Поняла? Рыпнешься — ей конец. А теперь слушай внимательно. Раздевайся. Давай. Снимай с себя все.

— О боже! — шепчет Грамматик.

— Папа? — Это Тео.

Генри качает головой:

— Нет! Стой где стоишь.

— Вот именно, — произносит Бакстер.

Но обращается он не к Тео, а к Дейзи. Та с ужасом смотрит на него, не веря своим ушам, дрожа всем телом. Ее страх возбуждает его: все его тело содрогается в гротескной пляске.

— Не могу, — еле слышно шепчет Дейзи. — Пожалуйста… я не могу.

— Еще как можешь, цыпа.

Кончиком ножа Бакстер с треском распарывает обивку дивана над самой головой Розалинд. Из уродливого разреза лезет пожелтелый поролон, похожий на подкожный жир.

— Bay! — бормочет себе под нос Найджел.

Рука Бакстера с ножом возвращается на плечо Розалинд. Дейзи бросает взгляд на отца. Что ей делать? Он не знает, что ответить. Она наклоняется, чтобы снять сапоги, но онемевшие пальцы не могут ухватить замок молнии. С коротким стоном досады она опускается на одно колено и дергает замок, пока тот не поддается. Затем, сидя на полу, как ребенок, стаскивает с себя обувь. Все еще сидя, расстегивает застежку сбоку, встает и перешагивает через упавшую юбку. В каждом ее движении — отвращение. Бакстер наклоняется вперед, чтобы покрепче перехватить нож, прижатый к горлу Розалинд, ее трясет мелкой дрожью, но она не отрываясь смотрит на Дейзи. Тео — тот, напротив, не смеет поднять глаз на сестру, уставился в пол. Отводит взгляд и Грамматик. Дело пошло быстрее: Дейзи торопливо снимает, почти срывает с себя и отбрасывает в сторону колготки. Так же поспешно, с тем же ужасом стягивает и бросает свитер. Остается в одном белье — белоснежном, тщательно выстиранном и выглаженном перед путешествием, — но на этом не останавливается. Одним движением расстегивает лифчик, сбрасывает с плеч бретельки — и он соскальзывает по рукам вниз. Только теперь она решается бросить взгляд на мать — один короткий взгляд. Но этого достаточно. Дейзи стоит, не в силах поднять голову.