Сергей Кузнецов - Хоровод воды

Андрей попросил отель, где русских поменьше , – и русских в самом деле почти не было, зато немцы пьяно горланили песни, поляки напивались сразу после завтрака, а подростки из французской провинции вели себя так, что к концу третьего дня Аня, забыв про свое татарство, стала русской патриоткой. Андрей, правда, сказал: Это потому, что ты с русскими в одном отеле не отдыхала. Аня посмеялась – ей и самой было странно, все-таки обычно она говорила: Весь мир будет принадлежать нам, азиатам, а в Турции, гляди, стала русской.

Она вообще стала другой: довольной, спокойной, почти счастливой. Можно даже сказать – почти богатой: платить в отеле нужно было специальной пластиковой карточкой. Аня, конечно, все равно смотрела на цены и выбирала что подешевле, но когда не лезешь в кошелек, а расписываешься на чеке, проще забыть, что не любишь, когда мужчины платят за тебя.

За наличные покупали только сувениры – в туристских лавках по обе стороны пыльной асфальтовой дороги, пересекавшей их поселок. В магазине Аня встретила русскую продавщицу: поговорили минут десять – как работа, какая зарплата, где люди больше покупают, в отпуске или дома? Аня подумала: даже не верится, что есть Москва и обувной магазин, где я работаю сорок восемь недель в году.

Андрей о работе не забывал: каждый вечер по часу пропадал в интернет-кафе. Это называлось пойду проверю почту .

– А если ты в отпуске не прочтешь эту твою почту, – спросила Аня, – тебя что, уволят?

– Нет, конечно, – ответил Андрей, – но у нас запуск большого проекта, я его на Гришу оставил, а он в этой теме не очень хорошо ориентируется. Я волнуюсь.

Андрей час сидел в интернет-кафе – Аня на час уплывала в море. Конечно, у моря они проводили почти весь день, кроме трех дневных часов, когда солнце жгло так, что никакой крем не спасал, но обычно плескались у берега втроем.

А вот на час Аня уплывала одна – и плавала так, как любила.

Первый раз она боялась – вдруг все позабыла уже за столько лет. Через десять минут почувствовала: ей снова пятнадцать. Рука входит в воду почти без брызг, струйки так же стекают по лицу, тело разрезает воду, вдох-выдох, вдох-выдох. Вместо запаха хлорки – запах морской соли, водорослей, нагретой солнцем кожи. Вдох-выдох, вдох-выдох, в ритме волн, в ритме Средиземного моря, в новом ритме тридцатилетней Анны. Вдох-выдох, вдох-выдох – не может остановиться, уплывает все дальше и дальше, Андрей с берега уже с трудом различает маленькую черную точку среди бликующей лазоревой ряби.

– Ты видишь маму? – спрашивает Гоша.

– По-моему, нет, – говорит Андрей, – но ты не волнуйся, она просто далеко уплыла.

– Очень далеко? – спрашивает Гоша.

– За горизонт.

Гоша спрашивает, что такое горизонт, Андрей объясняет, потом они кидают в море камешки, пытаясь добросить до горизонта, потом над волнами появляется мокрая черная Анина голова, видно, как поднимаются и опускаются руки – вдох-выдох, вдох-выдох, – а потом и сама Аня выходит на берег, мокрая, соленая и счастливая.

Вечерами они вдвоем сидят на балконе, смотрят на южные звезды, слушают буханье дискотеки и пьют контрабандную ракию: жмоты-турки запрещают приносить в отель еду и напитки. Их даже попросили расписаться, мол, теперь они ознакомлены с этим правилом. Аня возмутилась, Андрей объяснил: если отель не all inclusive, в Турции всегда так. А all inclusive на троих выходит слишком дорого, денег не хватило, – добавил он, словно извиняясь.

Значит, пьют они ракию – чудовищная все-таки гадость, Димон приносил однажды, много лет назад, когда еще не боялся со мной пить, – пьют ракию, и Андрей рассказывает, что сегодня, когда Аня уплыла, он придумал телегу: если девушка уплывает за горизонт , она превращается в русалку. Вместо ног у нее появляется хвост, чешуйчатый, как у рыбы. И чтобы вернуться на берег, ей надо найти морскую ведьму или, скажем, подводного колдуна – это, собственно, детали – и вернуть себе ноги.

– Ты это Гоше рассказал? – ужасается Аня.

– Ты что, конечно, нет, – говорит Андрей, – он бы напугался.

Не напугался бы, думает Аня, хуже: он бы полез в море меня спасать. Сражаться с морскими чудовищами, чтобы мне отдали обратно мои ноги.

Хорошо, что я повернула назад, не доплыв до горизонта, не поменяв ноги на русалочий хвост.

Ноги немножко ноют, Аня кладет их на колени Андрею. Его рука медленно скользит вверх, Аня грозит пальцем:

– И не думай! В комнате Гоша спит, а на балконе нас увидит весь отель.