Эльдар Саттаров - Транзит Сайгон-Алматы

В сумерках из лесов с могучими криками «Ура!» в наступление перешли штурмовые части 312-й дивизии. Они без колебаний шли вперёд и только вперёд, по минным полям и колючей проволоке, навстречу пулям и осколкам, смеясь смерти в лицо. Тренированные кадры, уверенные в победе своей армии, готовые в любую минуту положить собственную жизнь ради этой победы, сминали всяческое сопротивление. Алжирские легионеры, вышедшие было навстречу, через несколько минут недоумённо ретировались за стены укрытий «Беатрис» и попытались занять оборонительные позиции для ответной стрельбы. Им показалось, что на них надвигались не люди, не солдаты, а что-то большее, некая непостижимая и оттого жуткая, сверхъестественная, апокалипсическая сила, которую невозможно было одолеть при помощи обычного оружия. Две их роты были тут же уничтожены гранатами и штыками, но осатаневший от ужаса пулемётчик в последнем доте косил ряды нападавших, не подпуская их к крепости. Командир вьетнамской штурмовой группы, не раздумывая, бросился грудью на амбразуру, и пулемёт смолк, придавленный изрешечённым телом героя. Ночью, коммунисты, хорошо ориентировавшиеся при слабом свете, отбрасываемого тонким серпом новой луны, продолжили упорное наступление, не щадя себя и не сбавляя усилий, и под утро «Беатрис» пала. Уцелевшие алжирские стрелки перебрались за стены «Габриэли».

В пять часов дня, спустя сутки после первого удара, раздались первые залпы нового артобстрела, и пехота вновь ринулась в бой. Хайфонец лично вёл в бой свой полк, бежал вперёд, стараясь быть всегда на пару метров впереди своих солдат. Раздалась очередная автоматная очередь, пули взвизгнули вокруг него, и обернувшись, он увидел, как падает лицом в грязь знаменосец роты. Убит, понял он, когда увидел пробитую на груди гимнастёрку, и прямо на ходу левой выхватил из слабеющих рук красное знамя пролетарской революции. Вскинув вверх правую руку с именным ТТ-33 и полуобернувшись к своим солдатам, он закричал: «Вперёд, ребята! Сегодня мы их сделаем Ура-а-а!» Он никогда не страшился смерти, и ему легко было вести людей за собой, как уже давно верно подметил Зиап. Они мужественно отвоёвывали пядь за пядью, несмотря на значительные потери. Раненые умирали в мучительной агонии, без медицинской помощи, но все их помыслы были обращены лишь к великой победе над превосходившим их силы врагом, свершавшейся на их глазах. Долина, покрытая пунцовым цветением диких орхидей, застонала, придавленная массой неподвижных человеческих тел в гимнастёрках цвета хаки, пропитанная горячим багрянцем их крови. К полуночи наступление было остановлено, и солдаты революционной армии начали перегруппировываться, окапываться на занятых позициях, реорганизовывать расположение гаубиц и миномётов. Французской артиллерии никак не удавалось подавить партизанские огневые точки, несмотря на все усилия, предпринятые разведкой — их миномёты и орудия были надёжно скрыты в заранее подготовленных гротах, рассеянных по всей окружности казавшихся живыми зелёных холмов, хищно нависших над Дьенбьенфу. После того как под градом мин и снарядов исчезли аэродром и радиоточка французов, в течение двух суток пали сначала «Габриэль», за ней и «Анн-Мари».

Партизаны вновь начали теснить и постепенно сбрасывать противника в безнадёжный котёл тотального истребления, прокопав в течение двух недель свыше ста километров траншейных путей вокруг «Элианы» и «Доминик» очередных укрепрайонов, стоявших на пути. Осаждённым французам пытались сбрасывать припасы с самолётов, которым едва хватало топлива долететь до зоны боевых действий на пятнадцать минут и, развернувшись, домчаться обратно. Зиап приказал силам ПВО бить по врагу, не жалея снарядов, и в итоге добился того, что осаждённые остались отрезанными даже от этой минимальной помощи с воздуха. Тщательно подготовившись к новой атаке, бойцы Вьетминя за один вечер завладели «Доминик» и взялись за «Элиану».

Во время атаки своего полка Хайфонец не щадил ни себя, ни своих ребят. Его полк упрямо шёл в наступление по минным полям и под перекрёстным заградительным огнём. Сойдясь с французскими солдатами врукопашную в одной из окопных галерей, он лично задушил алжирского легионера голыми руками. Низко нависшие над долиной свинцовые тучи разразились тропическим ливнем. Битва за «Элиану» превратилась в упорнейшее перетягивание каната. По болотам из грязи, щепок, и разрушенных блиндажей бойцы под командой Хайфонца наступали и отходили, но лишь затем, чтобы всякий раз возобновлять своё наступление вновь и вновь. Он сам продолжал идти вперёд, ровно и легко, словно бы по тонкому весеннему льду, и его тренированное тело просачивалось сквозь град пуль и разрывы гранат, как сквозь утренний туман. Его верные солдаты упорно шли вслед за ним через траншеи, по горло в дождевой воде, и через насыпи, покрытые фиолетовыми от гангрен трупами. Это было колоссальное столкновение пришедших в движение масс, хлынувших навстречу друг другу с запада и востока. Сапёры, самоотверженно работавшие под огневым прикрытием пехоты, провели под «Элиану» минные галереи и заложили массивные тротиловые заряды. После того как эта крепость взлетела на воздух, сдалась и «Гюгетта». Спустя ещё несколько дней интенсивного состязания в огневой мощи, французы, хорошенько поразмыслив, выбросили белые флаги и над «Изабель», своим последним оплотом.