Эльдар Саттаров - Транзит Сайгон-Алматы

Сэр Грейси посчитал, что прорвать блокаду можно было при поддержке с воздуха, но к его вящей досаде лорд Маунтбаттен Бирманский категорически отказывался согласовывать использование военной авиации против гражданского населения. Тогда англо-французские силы выбросили белый флаг и срочно запросили Вьетминь о перемирии. За стол переговоров сели Грейси и Седиль с одной стороны, доктор Фам, товарищ Чанг и товарищ Вьет из ханойского ЦК — с другой. Грейси и Седиль просили у коммунистов риса и освобождения заложников, но товарищ Вьет со своей стороны взамен требовал от союзников национального суверенитета для единого Индокитая и признания контроля Вьетминя над ним. В конце концов Грейси и Седиль переглянулись, дружно втянули животы, затянули пояса ещё на одну дырочку и энергично покачали головами, отрицая саму возможность немедленной деколонизации. Товарищ Вьет хлопнул дверью, доктор Фам и товарищ Чан, неловко помявшись, побежали за ним вдогонку. Сделка не состоялась.

Меньше чем через неделю в одном из районов сайгонского «красного пояса» патруль из английского офицера, троих индусов и гурок попал в засаду и был безжалостно перебит. Хрупкое перемирие разлетелось вдребезги, и англичане как по сигналу бросили своих верных гурок и печальных японцев под партизанские пули во всех направлениях, пытаясь прорвать плотное, удушающее кольцо блокады хотя бы на одном из них. Завязались упорные бои, и наши ночи снова окрасились вспышками гранатных взрывов, канонадой миномётов и стрёкотом автоматных очередей. Партизаны перевели все свои силы в контратаку. Несмотря на выкашивавший их ряды заградительный огонь, они всё равно перебирались на утлых джонках через реку Сайгон, и те из них, кто избежал смерти от пуль, прорывались к Центральному рынку, чтобы убить или вывести из строя хотя бы одного врага. Здесь, на улицах нашего района и чуть поодаль, у стен рынка, завязывались жестокие рукопашные драки с гурками на ножах, то и дело прерываемые выстрелами постоянно прибывавших на подмогу французских подкреплений. Лавки и продовольственные склады в районе рынка вновь охватывали языки пламени поджогов, и вновь пожарники тушили их под перекрёстным огнём.

Дядя Нам уже совсем выздоровел и то и дело тоже подбегал к окнам, чтобы отогнать нас и поглазеть наружу самому.

В последующие дни атаки Вьетминя росли в геометрической прогрессии, впрочем, так же, как и его потери. Волны слепого и отчаянного героизма повстанцев разбивались о рифы отпора карателей, отлично вооружённых и подготовленных. Трижды коммунисты кидались на занятый вражескими «Спитфайрами» аэродром, на радиостанцию, портовые доки, электростанцию, точки системы водоснабжения, и трижды покрывали подступы к вражеским редутам своими телами и багровой кровью. Первыми под пули зачастую шли японцы, освобождённые с той и дезертировавшие с другой стороны. Осознавая тщетность попыток сломить интервентов голыми руками и энтузиазмом, командиры Вьетминя наконец отдали приказ отступить и сосредоточиться на блокаде города. Тогда Грейси возобновил попытки прорвать окружение. На сайгонских окраинах, на самых подступах к «красному поясу» индусы и гурки по приказу английских офицеров дотла сожгли несколько трущобных районов из соломенных хижин и глиняного самостроя, в которых, по их мнению, могли укрываться коммунисты. Уцелевшие семьи, бежавшие из охваченных огнём гетто, побросав свои убогие жилища и нехитрый скарб, были интернированы под дулами винтовок для последующей отправки на каторжные работы в дальние лагеря.

Когда британцы был и уже близки к завершению грязной работы, в Сайгон с помпой прибыл голлистский генерал Леклерк. По Катина триумфально залязгали французские танки и броневики, торжественно встреченные лояльной публикой, ну ни дать ни взять «Тигры» и «Пантеры» на Елисейских полях! Когда французская бронетехника форсировала переправу в Шолон, и сэр Грейси бросил на зачистку района отряды верных гурок, пираты из «Комитета налётчиков» взорвали на прощание столбы телеграфной станции и рассеялись в южном направлении, чтобы залечь на дно в сёлах, затерянных среди водных гладей Долины джонок. Точно так же, когда англо-индийские войска занимали после этого ключевой треугольник «красного пояса», партизанская основа беззвучно и бесследно растворилась в окружающих Сайгон густых джунглях с их буйным цветением жизни, никогда не сдающейся, неунывающей и непобедимой.