Зэди Смит - О красоте

Обычно в этот час впервые появлялся бельчонок. Говард прислонился к дверному косяку и стал его поджидать. Вот он показался: торопливым поскоком пробирается вдоль забора, бандит. На полпути он замер и акробатическим прыжком приземлился прямиком на птичью кормушку, которую Говард вчера полдня ограждал от этого грабителя проволочной сеткой. Он с интересом наблюдал, как бельчонок, мелодично позвякивая сеткой, проделывает в ней брешь. Завтра он подготовится получше. Благодаря вынужденному годичному отпуску он узнал много нового о том, как протекает жизнь в доме. Подмечал, какие цветы с закатом солнца закрывают свои чашечки, знал, какой уголок сада облюбовали божьи коровки и сколько раз за день Мердоку нужно в туалет. Вычислил дерево, в котором обитал настырный бельчонок, и собирался его срубить. Распознавал по звуку, когда пора менять фильтр в бассейне и когда стоит усмирить кулаком кондиционер. Не глядя — по характерным звукам, по шагам — мог сказать, кто из детей идет по комнате. Вот и сейчас он безошибочно почувствовал, что за спиной стоит Леви.

— А-а, ты. За карманными деньгами. Угадал?

Лицо Леви в темных очках было непроницаемо. Он

хотел сводить одну девчонку в кафе и кино, но докладывать об этом отцу не собирался.

— Наверное, мать уже тоже деньжат подкинула?

— Пап, дай ему денег, — попросил Джером.

Говард вернулся в кухню.

— Джером, скажи на милость, как ваша мать умудряется платить за свою секретную «холостяцкую берлогу» плюс раскошеливаться на судебные издержки, каждый вечер встречаться с подругами и через день выдавать Леви по двадцать долларов? Неужели все это из тех денег, что она выкачивает из меня? Просто интересно, откуда что берется.

— Дай ему денег, — повторил Джером.

Говард возмущенно затянул пояс банного халата.

— Тут, конечно, не обошлось без Линды — кстати, она ведь лесбиянка? — спросил Говард, зная ответ. — Да, лесбиянка. Но по-прежнему, хотя прошло пять лет, выжимает из Марка половину денег — сумма жирноватая, ведь ей, типа, надо поднимать детей. Линда лесбиянка — и замужество было лишь небольшим сбоем в ее лесбийской карьере.

— Ты в курсе, сколько раз в день ты произносишь слово «лесбиянка»? — спросила Зора, включая телевизор.

Джером тихонько рассмеялся. Обрадовавшись шансу хоть как-то развеселить детей, Говард тоже заулыбался.

— Итак, — хлопнул он в ладоши, — деньги. Если она хочет выдоить меня насухо, пускай.

— Слушай, да не надо мне твоих денег, — отступился Леви. — Оставь их себе. Только смени пластинку.

Леви поднял обутую в кроссовку ногу, чтобы отец завязал шнурки особым тройным узлом. Тот упер его ногу в свое бедро и принялся за дело.

— Скоро, Говард, — небрежно заметила Зора, — ей будут ни к чему твои деньги. Вот выиграет процесс, продаст картину и купит целый остров.

— Нет-нет, она ее не продаст, — с уверенностью сказал Джером. — Ничегошеньки ты не понимаешь. Пойми, у мамы мозги устроены иначе. Она могла бы просто выставить его за дверь, — Говард забеспокоился, услышав о себе в третьем лице, — но она решила: «Нет, теперь ты растишь детей, ты занимаешься семьей». Наша мама — наоборотка. Ни за что не поступит так, как от нее ждут. Железная воля.

Такие разговоры, с вариациями, велись по нескольку раз на неделе.

— Ага, как же, — встрял Говард, угрюмо, точь-в-точь с отцовской интонацией. — Может, она вообще возьмет и продаст этот дом прямо из-под наших ног.

— И прекрасно, — сказала Зора. — Она всецело этого заслуживает.

— Зора, а тебе не пора на работу? — спросил Говард.

— Ничего вы все не знаете, — Леви прыжком поменял ноги. — Она продаст картину, но деньги не возьмет.

Я вчера забегал к ней потолковать. Деньги пойдут Группе поддержки гаитян. Она говорит, лишь бы Кипсу не достались.

— Ты забегал туда… на Кеннеди-сквер? — уточнил Говард.

— Славная попытка, — сказал Леви. Им было велено не сообщать отцу никаких подробностей о месте пребывания Кики.

Леви опустил вторую ногу, обдернул штанины и спросил:

— Как я выгляжу?

В кухню бодро вбежал покоритель травяных джунглей — коротколапый Мердок. И тут же был окружен вниманием: Зора бросилась к нему и подхватила на руки, Леви дергал за ушки, Говард предлагал миску еды. Кики очень хотела взять Мердока с собой, но песику у нее было бы неудобно. И теперь оставшиеся Белси носились с ним в том числе и ради нее; была у них невысказанная, абсурдная надежда, что Кики, хотя ее здесь нет, каким-то образом почувствует заботу, расточаемую на ее любимца, и эти флюиды нежности… Смешно. Это сказывалась их тоска по ней.