Зэди Смит - О красоте

— Вот именно что так! Вы меня за дурачка держите, а я не дурак. Я много читал, смотрел новости; так вот, все это правда. За эту картину на Гаити можно построить больницу!

— Вот как? — спросил Джером. — На эти деньги вы хотели построить больницу?

Лицо Леви приобрело выражение одновременно и смущенное, и дерзкое.

— Не совсем… — Наконец, он выдохнул: — Мы хотели перераспределить денежные средства.

— Ясно. И как бы вы ее продали? Через eBay [107] Крупнейший международный интернет магазин ( www.ebay.com ). ?

— Чу знал нужных людей.

Кики вновь обрела голос.

— Чу? Чу? КТО ТАКОЙ ЧУ?

Леви зарыл лицо руками.

— Ой-ё.

— Леви. Я пытаюсь понять то, о чем ты говоришь, — с трудом сдерживаясь, медленно произнесла Кики. — Мне понятно, что ты переживаешь за этих людей, но, малыш, Джером прав, социальные проблемы не решаются так, как ты…

— А как ты их решаешь? — возразил Леви. — Платя за уборку четыре доллара в час? Столько ты платишь Моник, а? Четыре доллара! Если бы она была американкой, ты бы платила ей намного больше. Ведь так? Так?

Кики была потрясена.

— Знаешь что, Леви, — голос ее сорвался. Она наклонилась и взялась за край картины. — Я больше не хочу с тобой разговаривать.

— Потому что тебе нечего возразить!

— Потому что ты несешь полнейший бред. Прибереги его для полицейских, когда они придут, чтобы упечь тебя в тюрьму.

Леви, поджав губы, повторил:

— Просто тебе нечего возразить!

— Джером, — сказала Кики, — берись за другой край. Попробуем вынести ее отсюда. Я позвоню Монти, узнаю, сможем ли мы договориться без суда.

Джером встал напротив и, рывком поставив полотно себе на колено, сказал:

— Думаю, надо в длину. Леви, отгреби в сторонку.

Они попытались синхронно развернуться на сто восемьдесят градусов. Маневр уже подходил к концу, как Джером вдруг стал дергать за что-то на обратной стороне холста.

Кики вскрикнула.

— Не трогай! Что ты делаешь? Ты ее порвал? О нет, только не это!

— Не бойся, мамуля… — нерешительно сказал Джером. — Тут что-то за рамой… Ничего страшного… Мы всего лишь…

Джером поставил картину, прислонил ее к матери и снова потянул из-за рамы заткнутый туда белый блокнотный листок.

— Джером! Что ты делаешь? Стой!

— Я просто хочу посмотреть…

— Не порви, — вопила Кики, не видя, что происходит. — Она рвется? Не трогай!

— Боже мой… — прошептал Джером, позабыв свой обет не поминать Бога всуе. — Ма! Боже мой!

— Что ты там делаешь? Джером! Зачем ты рвешь ее еще больше?

— Мам! Фигасе, тут твое имя!

— Что?

— Охренеть…

— Джером! Что ты делаешь?

— Мама, смотри, — Джером открепил записку. — Здесь сказано: «Для Кики. Дарю тебе эту картину. Ей нужна любовь такого человека, как ты. Твоя подруга Карлин».

— Что?!

— Да-да! Прям так и написано. А ниже еще вот что: «Надежный наш приют — друг в друге». Ничего себе!

У Кики подкосились ноги, и лишь вмешательство Леви, успевшего подхватить мать, спасло ее и картину от удара об пол.

* * *

Десятью минутами ранее Зора и Говард вместе вернулись домой. Днем Зора долго колесила по Веллингтону и размышляла, потом увидела Говарда, возвращавшегося пешком из Гринмена, и предложила его подвезти. Он хорошо потрудился над лекцией и был в приподнятом расположении духа, много и беспрестанно болтал, не замечая дочкиной неразговорчивости. Только дома он почувствовал исходящий от нее холодок. Они молча прошли в кухню, и Зора швырнула ключи от машины с такой силой, что они проехались через всю столешницу и упали на пол.

— Похоже, у Леви неприятности, — Говард весело кивнул в сторону доносящихся снизу криков. — Он давно напрашивался, так что я не удивлен. Из него там сейчас отбивную делают.

— Ха-ха, — сказала Зора.

— Что?

— Ничего. Восхищаюсь твоим талантом иронизировать, папочка.

Говард вздохнул и сел в кресло-качалку.

— Зур, за что ты на меня взъелась? Неужели из-за последней отметки? По-моему, милая, ты ее заслужила. Эссе было вяло скомпоновано. С идеями все обстояло отлично, а вот… сосредоточенности не хватило.

— Так и есть, — сказала. Зора. — Мои мысли витали далеко. Зато теперь я предельно сосредоточенна.

— Прекрасно!

Зора уселась на край обеденного стола.

— А для следующего собрания факультета я подготовила «бомбу».

Говард напустил на себя заинтересованный вид, но на улице была весна и хотелось сидеть в саду, нюхать цветы, а может, даже совершить первый в этом году заплыв и, растершись полотенцем, упасть голышом на супружескую постель, лишь недавно снова ставшую для него доступной, притянуть к себе жену и заняться с ней любовью.