Юй Хуа - Братья

— Вот как выходит: сочинение завсегда лучше свое, а жена — чужая.

Стихоплет презрительно промолвил:

— Ты, пацан, что ты вообще знаешь!

Потом он приступил сразу к делу: сказал, что как раз пишет роман — историю о том, как один парень в нужнике подглядывал за женщинами и был схвачен на месте преступления; там есть несколько кусков с психологическим описанием, где требуется помощь Бритого Ли.

— Какое такое психологическое описание? — спросил Ли.

Стихоплет Чжао стал настраивать его на нужный лад:

— Ну, какие у тебя были психологические переживания, когда ты впервые увидел женский зад? Например, когда ты увидел его у Линь Хун…

Тут Бритый Ли внезапно прозрел и сказал:

— Оказывается, ты тоже за этим делом. Миска саньсянь.

— Что за хреновина, — возмутился Стихоплет. — Разве я такой? Говорю тебе, я не какой-то там Писака Лю, я Стихоплет Чжао. Я давным-давно посвятил свою жизнь священному делу Литературы. Я поклялся, что если не буду публиковать произведения в самых первоклассных журналах страны, то не стану искать себе подружку — это, во-первых. Во-вторых, не женюсь и, в-третьих, не заведу детей.

Бритый Ли почувствовал, что в этих словах Стихоплета кроется какая-то заковыка, и попросил того повторить сказанное снова. Стихоплет решил, что его слова тронули Ли, и с чувством повторил их снова. Ли нашел заковыку и, лопаясь от гордости, сказал:

— У тебя смысл какой-то весь искореженный. Если ты не станешь искать подружку, то как ты жениться-то станешь? Откуда дети возьмутся? Так что одной строчки клятвы вполне хватит, вторая и третья — лишние.

Стихоплет Чжао разозлился и не знал, что и сказать. Постояв немного с открытым ртом, он промолвил:

— Ты ни хрена не смыслишь в литературе, чего нам про это с тобой толковать, давай лучше про психологию…

Ли выставил вперед палец:

— Миска саньсянь.

Стихоплет подумал: оказывается, в мире остались еще вот такие бесстыжие рожи. Поскрипев зубами, он принялся уговаривать Бритого Ли:

— Подумай хорошенько. Ты главный герой моего романа, как роман опубликуют — он станет известным, так и ты заодно прославишься, разве нет? — Стихоплет заметил, что парень внимательно прислушивается, и продолжил гнуть свое: — Когда прославишься, разве ты не будешь испытывать благодарности?..

Бритый Ли усмехнулся и сказал:

— Ты из меня сделаешь отрицательного персонажа, а я все буду тебя благодарить?..

Стихоплет испугался и подумал про себя: «Как эта мелочь пузатая может так насобачиться?! Недаром все треплют, что этот пятнадцатилетний шельмец тот еще тертый калач и посметливей иной пятидесятилетней шельмы будет». Он произнес со злобной ухмылкой:

— В конце романа парень исправляется и встает на путь истинный.

Но Бритому Ли не было ровным счетом никакого дела до романа Чжао, он гвоздем выставил вперед палец и сказал:

— А мне один черт, моя там психология или задница Линь Хун — все стоит одну миску саньсянь.

— Вот, ей-богу, книжник встретился с солдатом, ничего ему не втолкуешь, — Стихоплет стал вздыхать, а потом в сердцах выговорил: — Ладно.

Стихоплет и Ли вместе пришли в столовую «Народная». Поглощая оплаченную Чжао лапшу, парень принялся вещать о своих душевных переживаниях в тот момент, когда он увидел женские задницы. Он рассказал, как трясся всем телом.

— Ну, это тело, а душа? — спросил Стихоплет.

Бритый Ли ответил:

— Душа вместе с телом тоже вся тряслась.

Стихоплет решил, что пацан удачно выразился, и торопливо извлек свою записную книжицу. Потом, заговорив о Линь Хун, Ли обтер выступившие после еды пот и капли из носа и, хорошенько подумав, промолвил:

— А потом перестала трястись.

Стихоплет Чжао не понял и переспросил:

— Почему это перестала?

— Просто перестала, — ответил Бритый Ли. — Когда я увидел зад Линь Хун, я был очарован, ничего не чувствовал. Для меня существовал один только этот зад, и мне хотелось разглядеть его получше, вот и все. Я ничего не слышал, иначе как я мог не услышать, что ты входишь, а?

— И то правда, — проговорил Стихоплет, сверкнув глазами. — Это-то и называется: здесь слова не нужны, это и есть высший предел искусства!

Дальше Бритый Ли стал расписывать гладкую кожу Линь Хун, ее слегка выпирающий копчик, отчего Стихоплет запыхтел, как паровоз. Когда Бритый Ли рассказал, как он спустился еще ниже, как он хотел посмотреть на пушок и на место, откуда тот вырастает, Стихоплет, словно слушая байку о привидениях, застыл с напряженным лицом, точь-в-точь как те милиционеры из отделения. В самый напряженный момент он обнаружил, что рот Бритого Ли закрылся.