Арнольд Каштанов - Каньон-а-Шарон

Однажды мы с Витей возвращались со съемки поздней ночью. Минибус летел в чернильной темноте, я различил в ней совсем рядом отвесные скалы и понял, что мы подъезжаем к Кинерету и скоро будем в кибуце. Водитель Амос затормозил и открыл дверь — подобрал знакомого солдата. Это была развилка двух дорог с желтым указателем. Мимо промчалась машина, осветила указатель, я прочел на иврите: «Кфар Нахум» — деревня Нахума. Выше стояло название по-английски, оно не отпечаталось в сознании. Автобус тронулся, набирая скорость. Витя сказал:

— Тот самый Капернаум, в котором жил Иисус.

Он подумал и рассмеялся:

— Тут, наверно, тысячу лет не подозревали, что название их деревни известно всему миру. Продолжали себе рыбачить, пасти овец и коз и здорово удивились, когда явились по их души крестоносцы. Их убивали за сына какого-то их предка из Нацерета, а они считали — страдают за веру. Нас не будет, а они будут ходить в синагогу, как три тысячи лет назад.

Название «Третий Храм», которое он предложил для фильма об ученых, не понравилось руководителям нашего курса. Оно было русским, чего мы с Витей в то время, естественно, понять еще не могли. В нем читалась надежда соединить религиозный дух и точное знание. На земле же, где Капернаум означает просто деревню Нахума, во всяких попытках отделить веру от обряда видится привычка мыслить туманно и не додумывать до конца.

Мы уже жили все отдельно, и, возвращаясь в пятницу с курсов, я заходил к маме и забирал Гая к нам. Наконец-то в ее жизни появилось что рассказывать: что Гай съел, как покакал…

— Ах, да, — сказала мама. — Звонил Володя, передавал всем привет, и тебе передавал привет, и Ирочке особо…

— Откуда он звонил?

Мама затруднилась. Ей важно было, что Володя нас не забыл и интересовался. Она его обожала и больше всех переживала, когда они с Дашкой разошлись.

— Откуда-то отсюда…

— Неужели репатриировался?

— Ну, наверно, — неуверенно сказала мама. — Я ему дала Дашенькин телефон, он ей что-то привез. Он так о тебе расспрашивал…

Часов в восемь к нам с Ирой позвонила Дашка:

— Папа, можно, Гай у вас поспит? Володя сейчас явится. Наверно, придется его положить где-нибудь — пятница, уже не уедет. Впрочем, знаешь что? Ты можешь Гая принести? Если Володя останется, ты его к себе заберешь, так лучше.

— Он что, знает про Гая? — спросил я.

Дашка задумалась.

— В самом деле, откуда? Наверно, бабушка ему сказала… У нас дома шаром покати, если у вас есть что-нибудь, захвати, пожалуйста, но так, чтоб на завтра осталось. Я Колю к Жанке и Фиме послала, может, у них что есть.

Мы с Гаем застали всех в сборе — Жанна с Фимой тоже сидели за столом, и, пока Дашка сооружала на кухне закуски, все заедали водку апельсинами. Я сунул спящего Гая Коле:

— Держи, папаша.

Володя, поднявшись и помедлив с застенчивой улыбкой, решил меня приобнять и привычно перехватил инициативу:

— Я рад вас видеть, Герман Львович… Как Ира Николаевна?…

Такой рослый красавец просто не мог не быть в центре внимания, и придраться было не к чему. На все вопросы он отвечал, что все прекрасно. На Гая не взглянул.

Я прошел к Дашке, выгрузил припасы.

— Примчались, — неодобрительно пробурчала она о друзьях. — Давно не виделись.

— Он ночует или нет?

— А я знаю?

— Зачем он приехал?

— Он скажет, зачем? Катька Овсянникова просила фотографии мне передать, они там свой театр открыли, Софокла поставили. Зачем-то, значит, приехал, не просто же так.

Жанна и Фима уже допрашивали, Володя отвечал: приехал повидать друзей, конечно, не за свой счет, от института, есть какой-то проект, вот и решил проехаться, очень интересная поездка получилась, живет в гостинице здесь, в Нетании, уже третий день, университет снял ему номер в «Короле Георге», был в Иерусалиме, был на Мертвом море и на Кинерете, ему очень нравится, не было минуты позвонить, в каждом городе друзья… Ничего не скрывал, но все переводил разговор:

— Да все нормально, расскажите, как вы тут.

Фиму не надо было долго упрашивать.

— Жить можно везде. Важно, какой ты человек. О себе я знаю, что нигде не пропаду. Меня на Северный полюс высади — я и там не пропаду. Как жил в Москве, так и здесь живу. Больше литра там не пил и здесь не выпью.

Володя понимающе кивал.

— Чем занимаешься?

— В основном по перевозкам мебели. Возможности неограниченные. Пока изучаю дело. Есть идеи.

— Идея простая, — сказала Жанна. — Бери больше, неси дальше. Или у тебя, извини, что перебила, какая-то другая?