Наталья Нестерова - Воспитание мальчиков

Про свои детские комплексы и фобии сыновья мне никогда не рассказывали. Как боролись с ними, победили ли — не знаю. То ли к слову не приходилось, то ли до сих пор не избавились.

Одна знакомая мне как-то призналась, что больше всего боится, когда на природу выезжает, что ей в ухо заползет какая-нибудь букашка. В детстве, у бабушки в деревне, она спала только в платочке.

— Чем это страшнее укуса змеи, например? — удивилась я.

И потом рассказала, что есть такой медицинский термин — «таракан в ухе». В университете на военной кафедре нас учили на медсестер, поэтому знаю. «Таракан в ухе» фигурировал в билетах на экзамене. Нужно не ковырять пальцем, а пустить в ухо сильную струю воды — вымыть пришельца. Мои объяснения нисколько не притупили крепко въевшегося страха.

Образно говоря, если в детстве не вытащить таракана из уха, он поселится надолго.

Мальчики дружат совершенно не так, как девочки.

Однажды мы были в гостях. Две хозяйские дочки и две маленькие гостьи играли в детской комнате. Час тишина, второй час из детской ни звука. Я стала ерзать на стуле, подумала: «Померли, что ли?»

Вслух спросила:

— Они там не заснули?

— Почему заснули? — удивились родители. — Просто играют.

Я пошла удостовериться. Действительно — спокойно играют с куклами, с детской мебелью и посудой. Тишь, гладь, божья благодать.

У нас по-другому. В аналогичной ситуации: у нас гости, сыновья с друзьями, соседскими мальчиками, изолированы в детской. Какое-то время тихо. Наверное, с конструкторами занимаются или железную дорогу собирают. Но потом начинается: шум, стрельба, вопли. Гости смотрят на нас с удивлением, потому что мы с Женей спокойно продолжаем беседу. А моя мама так же спокойно в своей комнате читает книгу. Гости нервничают: что у детей происходит?

— Обычная война, — пожимаю плечами.

— Можно посмотреть?

— Пожалуйста.

Мы заглядываем в комнату в момент, когда атака перешла в рукопашную. Бойцы вылезают из-под стола, выскакивают из платяного шкафа, спрыгивают со второго яруса кровати. На ковре в центре комнаты образуется вопящий клубок мальчишеских тел.

Перекрикивая шум схватки, одна из гостий восклицает:

— Они могут травмироваться!

— Естественно! — громко отвечаю. — Какая война без ранений? Эй, войско! Ну-ка встали все на ноги! Быстро! Никто не пострадал? Орите потише!

— «Орать потише», — ехидничает Женя. — Это ты здорово сказала.

— Пойдемте за стол? — приглашаю я друзей.

Супруги, у которых две дочки, когда мы вернулись к столу, переглянулись: как хорошо, что у нас девочки! Я их понимаю.

— И у вас часто такой бедлам?

— Всегда, когда приходят друзья Никиты и Мити. Это же мальчики. Мальчики! — обращаюсь я теперь к присутствующим мужчинам. — Вы просто себя забыли. Зона агрессии, — стучу себя по лбу.

— Чего-чего? — не понимают меня друзья.

Поясняю:

— Зона агрессии в мозге мужчин намного больше, чем в женском мозге. Можете себе представить человеческую историю наоборот: бесконечные войны, в которых армии женщин, а не мужчин? Бьются на поле брани, штурмуют крепости, плывут на хилых посудинах неведомо куда? Да нам, женщинам, это даром не нужно. А у вас — зона агрессии, — насмешливо кручу пальцем у виска. — Она-то и требует постоянного выхода энергии. Обуздать взрослого мужчину сложно, пацана обуздывать — вредно. Эта проклятая зона еще и за психическое здоровье отвечает. Хотя, конечно, иногда подмывает: вставить им кляпы в рот, спеленать как мумии, насладиться тишиной.

Родители девочек снова обменялись понимающими взглядами. Я их понимаю.

К вопросу о травмах. Когда я второй раз для хорошего роста волос решила остричь детей наголо («Эта стрижка называется «под Котовского», на обратном пути из парикмахерской, сыночки, я вам расскажу про легендарного героя Гражданской войны»), случилось массовое травмирование. Никита решил попробовать слезть с верхней (двухъярусной) кровати головой вперед и врезался в последнюю ступеньку. Над правым глазом у него расплылся синяк. Под левым глазом синяк он получил в результате плохого маневрирования: мчался в свою комнату, поскользнулся, припечатался к углу стола. Митя фингалы заработал не по своей вине. Прямо сказать — от родителей подарочки. Я сына не заметила, открывала дверцу тумбочки. Дверцу заело, Митя склонился, я рванула дверцу и заехала ему по лицу. Под правым глазом — синяк. Под левым — папа постарался. Утверждал, что, мол, Митька сам виноват. Они играли, боролись. Женя выставил кулак, Митя в пылу схватки на этот кулак и налетел.