Ким Сатарин - Шашлык на траве

Поезд уныло тащился промеж лысых холмов, над которыми угрожающе наливалась синевой огромная туча. До прибытия оставалось всего ничего, и я отчетливо понимал — быть мне мокрым. Ехал я не отдыхать, ехал к Светке, в город, в котором никогда прежде не бывал. Там собирались друзья моей студенческой юности. Собирались второй раз после окончания университета.

В прошлом году вся компания собралась почти одномоментно — и все сразу напились. Не до положения риз, понятно, все же возраст и положение как-то не способствовали — но приняли крепенько. Сашка, тот вообще чуть Олега не задавил, когда поехал машину на стоянку отгонять, и даже того не заметил. Олег обозвал его Шумахером, на чем дело и кончилось. А наутро было пробуждение в разных местах, так как в Ленькиной квартире все не поместились, кого-то он пристроил в ведомственную гостиницу — и медленный сбор к завтраку, экскурсия в местный монастырь, прочая культурная программа, организованная Ленькой. В общем, получалось, что времени на разговоры почти не было. Какие разговоры за роскошным столом, уставленным разнокалиберными бутылками? Только застольные.

Все мы, исключая Иру и Наташу, Леньки и Степана жен, закончили один и тот же факультет. Учились на разных курсах, а объединила всю нашу компанию художественная самодеятельность. Главным у нас был тогда Касьян. Был, пока не перевелся в Москву, а его место не занял Сашка. Но Сашка главным не был, он был режиссером — и все. И вот спустя двадцать восемь лет Касьяну вдруг пришла идея снова собрать всех вместе. Леня предложил свою квартиру, и кто смог и захотел, собрались.

Судьба разбросала нас по разным местам, но большинство проживало достаточно компактно — в центральной России и Украине. Витька и Женька жили в Канаде, Валерка — в Штатах. Они не приехали. Не было еще кое-кого, но и собравшихся вполне хватило. Друг о друге мы, в общем, знали. Переписывались, созванивались. Кто-то с кем-то дружил, Леня, человек редкой общительности, дружил почти со всеми. Касьян ни с кем не дружил, но — общался.

А на этот раз, спустя год, мы съезжались к Светке. И уже из предварительных переговоров выяснилось, что собираться вместе мы будем дня три. И никак иначе. Летом к морю едет слишком много желающих, не на любой день можно достать билеты. Большинство из нас — люди достатка невеликого, без машин. А Касьян, который меня прошлый раз подвозил в своей машине, остался без прав и собирался лететь из Москвы самолетом. Первыми к Светке должны были приехать Степан с Натальей, наши дюже незалежные украинцы. Ребята прекрасные, если только не говорить с ними на тему внутренней украинской русофобской политики. Прошлый раз все мы, по неопытности, в такие разговоры вступали. Кончилось это дело тем, что половину всего времени общения им пытались объяснить, что население Восточной Украины совершенно не желает переходить с русского на украинский — и совершенно безрезультатно.

Итак, я прибывал к полудню, а следующим поездом, через четыре часа, ожидались Веня с Олегом. Ребята, даром, что жили в городе нашей студенческой юности, с остальными членами компании по отдельности не дружили, охотно собираясь лишь на общие встречи. Впрочем, так же оно было и в студенческие времена. Разве что, тогда Веня охотно общался со мной и Степаном, а Олег — с Валеркой. Потом мы все разъехались, кто куда. Для общения оставались встречи выпускников, научные конференции, куда кое-кто из наших иногда приезжал. Да иногда мы приезжали просто так, в гости к знакомым, которых в городе юности у каждого было достаточно. С годами встречи становились реже. Да я и сам поддерживал переписку лишь лет пятнадцать. А потом — лишь редкие звонки от Лени, который со всеми нашими связи не терял.

За пять минут до прибытия небо за окнами вагона потемнело, по окнам хлестанули струи дождя, размывая очертания домов и деревьев. Я медлил в тамбуре, пропуская других пассажиров, надеясь на скорое окончание ливня. Однако пришлось выйти на перрон и шпарить вдоль всего состава к вокзалу. Раскрытый зонтик защищал только голову. Высадившиеся с поезда пассажиры попрятались под козырьки киосков, под кроны деревьев, по перрону бежал я один. У входа в вокзал меня встречал полностью промокший Степан. Мы наскоро обнялись, протиснулись в дверь сквозь сборище мокрых тел. Степан почти не изменился со студенческих времен, только бороду отпустил.

— Света должна вот-вот подъехать, — сообщил он мне, вытаскивая из кармана сотовый, — они на рынок поехали.