Ким Сатарин - Шашлык на траве

Вечером мы жарили оставшееся мясо. Из города привезли угли для шашлыка, мангал был свободен, и вся процедура протекала быстрее и без нервотрепки. Степан так и не встал, а Олег выпил с нами чуть-чуть, и ушел спать, никого не предупредив. Я обнаружил это, когда пошел за полотенцем.

— Как-то он назавтра поедет? — вслух усомнился я, но меня заверили, что Олег продержится.

И точно. С утра он был хмур, было видно, что ему не по себе, но собрался он быстро и уверенно. Вместе с ним в город поехала и Рита — прямой поезд до ее станции отправлялся не отсюда, она выезжала в нужный город автобусом. А мы со Степаном и Натальей пошли прогуляться по холмам. Осмотрели страусиную ферму, затем решили подняться на холм, что круто обрывался в сторону моря километрах в двух от пляжа. По дороге мы миновали многочисленные брошенные бетонные коробки, стоящие в ряд вдоль возвышения над пляжем. Похоже, то были корпуса недостроенных коттеджей. Рядом виднелись руины, иначе не скажешь, бетонной стены. А выше были уже только травы, отдельные деревья и порхающая над дорогой саранча. Ее в это лето развелось необычно много.

Холм обрывался в сторону моря и низины за холмом крутым спуском. Мы смотрели сверху и удивлялись, как это такие места, и настолько безлюдны. На ровном участке внизу, заросшим низкими деревьями, почти на квадратном километре морского побережья виднелись лишь две стоянки отдыхающих. А ведь туда можно было проехать на любой машине, по проселку. Да, Азов — это не Черное море.

Окружающая местность носила отчетливые признаки упадка. Мне, как жителю более благополучной России, это бросалось в глаза. А Степану и Наталье было все равно. Они никогда не гнались ни за достатком, ни за комфортом. Им, как и мне, не очень интересно было ворошить прошлое. Они жили интересами и успехами детей, которые все уже были самостоятельны, и сами ни к чему особенно не стремились.

Говорят же, что после сорока лет человека должны интересовать только две вещи: выращивание овощей и здоровье внуков. И за этим изречением прячется великая мудрость предыдущих поколений. Да, ты уже понимаешь, что твои стремления либо не сбудутся, либо, сбывшись, не принесут тебе ничего нового. А овощи и внуки растут сами по себе. Твое минимальное участие лишь оберегает естественный ход событий от нежелательных случайностей. Это в молодости кажется, что можешь свернуть горы. И даже пытаешься — а потом выясняется, что лишь катился по избранной тобой колее. И хорошо еще, если в выборе не ошибся…

Вечером вновь сели за стол. Ничего крепче пива не употребляли — утром в дорогу. Леня собирался подбросить Степана и Наталью до станции, где они могли сесть на прямой поезд. А меня — на основную железнодорожную магистраль, откуда я без труда смогу уехать к себе. Обратного билета я заранее не взял. Присутствующие за столом были благостно расслаблены. Не было Риты с ее стремлением быть в центре внимания, на отсутствие Касьяна махнули рукой. Лениво обсуждали будущую встречу, решили — у Степана. Хвалили себя, какие мы успешные и талантливые.

Конечно, наш факультет, по советским меркам, был элитным, насколько вообще мог быть элитным университет, расположенный не в Москве и не в Питере. Но университет был настоящим, не перелицованным наскоро из пединститута. Да, мы представляли сообщество людей, отдававших много времени и сил тому, чем вовсе не обязаны были заниматься. Собственно, такая деятельность и поднимает человека над повседневностью. Да, все мы не лишены творческих способностей. Но столь ли мы успешны? И стоит ли мерить прожитую жизнь — а ее большую и лучшую часть мы уже оставили позади — мерой достигнутого успеха?

Себя в творческой деятельности реализовали только Касьян и Рита. Остальные либо строили свою семейную жизнь, либо создавали себе комфорт и возможность жить согласно собственному стилю. Леня, например, любил барствовать среди книг, на диване, общаясь с приятными людьми, которые, к тому же, могли чем-то помочь в жизни. И он своего добился. А Олег, насколько я помню, всегда работал на нескольких работах сразу. Работы он находил не обременительные, допускавшие некоторые вольности. Пусть каждая из них не особо денежная, но все вместе они позволяли ему жить нестесненно. Согласитесь, и то, и другое — это стиль.

Как ни странно, на этой встрече мы относительно мало говорили о себе и детях. В прошлый раз все хвалились их успехами — и ведь было, чем. У кого сын хорошо поступил, у кого дочь замуж вышла, а кто и внука дождался. Да, в детях все из нас оказались счастливы. Может, это был самый достойный повод себя, любимого, похвалить.