Бернар Клавель - В чужом доме

— Лей побольше воды, — пояснил Морис, — от этого тяга становится лучше.

Спустившись во двор, чтобы наполнить ведра, Жюльен сунул под кран голову и руки. Ледяная вода вернула ему силы. Неся полные ведра, он с удовольствием чувствовал, как прохладные капли стекают у него по спине.

Мальчики вынесли золу в двух больших ящиках, оставив только небольшую кучу около печи.

— Эту золу мы смочим, — объяснил Морис, — и прикроем ею огонь, прежде чем идти спать.

Печь была растоплена, плита и очаг под мойкой вычищены. Теперь оставалось натаскать угля. Морис взял пустой мешок из-под сахара, надел его на голову наподобие капюшона, и они спустились в задний дворик по узкой лестнице, где было почти совсем темно.

— Зимой приходится этим заниматься между часом и двумя, потому что вечером ничего не видно, — сказал Морис.

— А что, ни во дворе, ни на лестнице нет света?

— Нет. Но, когда привыкнешь к лестнице, идешь спокойно.

Он поставил около кучи угля два больших деревянных ящика.

— Нагружай, — сказал он, — а я поднимусь наверх с одним ящиком, пока ты наполнишь следующий. Я схожу десять раз, и ты десять. Этого достаточно.

Морис быстро сделал свои десять рейсов. Жюльен дал ему лопату, натянул на голову мешок и взялся за ящик. Сравнительно легко ему удалось поставить его на плечо и подняться на несколько ступеней по лестнице. Он шел согнувшись, с опущенной головой, поддерживая ящик руками. Свет, струившийся из двери цеха, слабо освещал только верхнюю площадку. Жюльен нащупывал ногой неровные ступени. Он тыкался в стену локтем и несколько раз чуть не сорвался вниз под тяжестью ящика. Наверху пришлось наклониться, чтобы пройти в дверь. Дойдя до угольного ящика, мальчик приподнялся на цыпочках, вытянул вперед руки и высыпал уголь. Огонь ярко пылал. Здесь, в углу, было невыносимо жарко. Над водой в поддувале висел пар, словно над рекой Ду весенним утром. Временами пар скрывал отражение черной решетки и раскаленного докрасна угля.

После четвертого рейса Жюльен опустился на ящик, стоявший у дверей сарая.

— Что, брат, совсем сморило? — спросил Морис.

Жюльен затряс головой, как лошадь во время водопоя.

— Дай минутку передохнуть, — попросил он.

Морис забрал у него мешок-капюшон.

— Ладно, я отнесу. Тебе еще не хватает тренировки.

В тесном дворе становилось все темнее. Жюльен медленно поднялся, глядя на товарища. Слегка улыбнувшись, Морис взялся за ящик и быстрым движением поставил его на плечо.

— Не вешай нос! Привыкнешь! — крикнул он и скрылся в темноте.

Жюльен пристально смотрел ему вслед, в чернеющий лестничный пролет, из которого несло запахом плесени. Затем перевел взгляд на небо; оно было еще светлое, и по нему летали стрижи. Где-то из раскрытого окна лилась музыка; из порта или с канала доносился еле слышный гудок парохода. Далеким эхом он отдавался здесь, среди домов. Жюльен почувствовал, как по его мокрой спине пробежала дрожь. Он вздохнул и снова принялся нагружать ящик.

Наконец работа выполнена. Морис зажег во дворе фонарь, и мальчики помылись под краном. Хозяйка открыла дверь столовой и выставила на порог две пустые бутылки.

— Не забудьте принести вина, — сказала она.

— Хорошо, мадам, — ответил Морис.

И как только дверь за ней захлопнулась, он воскликнул:

— Неужто это никогда не кончится!

В погребе они нацедили из бочек вина и, поставив бутылки в столовой, вернулись в цех. Морис включил лампочку в углу над баком, чтобы подбросить угля в печь, и от этого освещения комната разом приняла странный вид. По стенам, по столам и балкам потолка тянулись длинные тени. В темных углах поблескивала медная посуда, напоминая мерцание звезд на ночном небе. Было жарко. Но запахи уже не чувствовались так сильно. На опилках, покрывавших пол, почти не было видно следов.

Опершись о стол, Жюльен смотрел, как Морис заправляет печь. Мало-помалу глаза его стали слипаться. Он с трудом боролся со сном.

— Минут пять, кажется, можно передохнуть, — сказал Морис. — Выйдем на улицу.

Пройдя по темному проходу, они встали в конце его по обе стороны двери, выходящей на тротуар.

— Как увидишь хозяйку, тут же смывайся!

— Почему? Разве здесь запрещено стоять?

— Нет, не то чтобы запрещено, но она этого терпеть не может. И если увидит, то тут же сыщет тебе работенку!

По тротуару шли люди, возвращаясь домой после трудового дня. Свет витрин освещал улицу. Мальчик в белой куртке, стоявший на другой стороне тоже у двери, сделал им знак рукою. Морис ответил ему и пояснил: