Бернар Клавель - В чужом доме

— Эрнест, остановись! — визжала хозяйка. — Остановись! Ты знаешь, как он упрям! Он ничего не скажет!

Как обычно, господин Петьо остановился лишь тогда, когда у него перехватило дыхание.

— Бедный Эрнест, в какое ужасное состояние ты приходишь из-за этого кретина! — стонала хозяйка. — Нам пора от него избавиться. Держать его больше нельзя. Никак нельзя. Спасибо еще, что он не испортил нашего славного Мориса… Нет-нет, это невозможно. Его нельзя тут оставлять, подумай сам, ведь первого октября Морис уходит и у нас появится новый ученик. Мы не можем позволить этому негодяю портить новенького, родители станут жаловаться и будут правы. Особенно если мы возьмем того мальчика из Оссона, на вид он кроток, как ягненок, так вежлив, так воспитан.

Господин Петьо, все еще задыхавшийся и утиравший пот, беспомощно пожал плечами. Потом направился к двери. Из цеха доносилось дребезжание противней. Хозяин открыл дверь, вышел на площадку, повернулся вполоборота и крикнул:

— Ну, а пока я тебя не вышвырнул вон, ты, надеюсь, не рассчитываешь, что я буду тебя даром кормить. За работу, быстро!

Хозяин и хозяйка отступили в сторону, чтобы пропустить Жюльена. Он шел медленно, но, поравнявшись с ними, прыгнул вперед, и пинок господина Петьо едва коснулся его.

В цеху все уже работали. Мастер бросил на Жюльена строгий взгляд. Хозяин, вошедший следом, спросил:

— Вы уже в курсе, Андре?

— Да.

Морис вышел из цеха, держа в руках большой ящик.

— Ступай вместе с ним, болван! — крикнул хозяин. — Поможешь Морису принести яйца, предпочитаю, чтобы ты не торчал у меня перед глазами… Но если будут битые, берегись!

Ребята спустились в погреб. Подойдя к чанам, где хранились яйца, Морис сказал:

— Ну, старик, по-моему, эту взбучку ты заслужил!

Жюльен засучил рукава куртки, собираясь погрузить руки в ледяную и липкую воду.

— Да, господин Петьо, верно, выгонит меня, — пробормотал он.

— Ну, сильно сомневаюсь. Ведь я в конце месяца ухожу. Отец на меня рассчитывает, и хозяин отлично знает, что я не задержусь ни на один день; Эдуар еще не совсем освоился, так что вряд ли господин Петьо станет тебя сейчас увольнять. К тому же у тебя есть контракт, а то, что ты угодил в канал с таким тяжелым грузом на багажнике, не может служить основанием для увольнения.

— Ну а то, что я уходил?

— Когда уходил?

— Да этой ночью, черт возьми!

Морис опустил яйца, с которых стекали капельки молочно-белой воды, в ящик, потом оперся рукой о край чана и, нахмурив брови, посмотрел на Жюльена.

— Черт побери, — пробурчал он. — Значит, этот негодяй проболтался?

— Надо думать!

— Когда он предложил хозяину поехать вместе с ним, у меня на минуту мелькнула такая мысль, но потом я решил, что он не посмеет.

— Как видишь, посмел.

— Ну и что дальше?

Жюльен пожал плечами и снова стал доставать яйца из воды. Потом сказал:

— Что я могу тебе ответить?

— Эдуар — просто сволочь. Надо сказать мастеру, и он его проучит.

Жюльен немного поколебался.

— Нет, уж лучше я сам набью ему морду, — проговорил он.

— Это было бы забавно, но тогда тебя наверняка уволят.

— Плевать я хотел! — взорвался мальчик. — С меня довольно. С меня довольно.

Он почувствовал, что слезы подступают у него к глазам, и умолк. Несколько минут ученики работали, не говоря ни слова. Тишину нарушал только плеск воды: она вытекала сквозь планки ящика, стоявшего на доске, перекинутой через чан. Время от времени над их головами слышались шаги прохожего и мимо отдушины мелькала чья-то тень.

— На твоем месте я бы все рассказал мастеру, — заговорил Морис. — Если даже он сам ничего не станет делать, нужно, чтобы он знал. Нужно, чтобы он знал, какая дрянь этот Эдуар.

На лестнице раздались быстрые шаги.

— А вот и он, — шепнул Морис.

В погреб вошел мастер с кастрюлей в руке. Он подошел к небольшому бочонку, опустил туда руку, вытащил пригоршню фруктового сахара и высыпал в кастрюлю. Потом приблизился к ученикам, искоса взглянул на дверь и, понизив голос, торопливо сказал:

— Ты свалял дурака, Жюльен. Но как бы то ни было, а доносчика надо проучить. И с этим ты справишься. Хоть он на три года старше тебя, но сразу видать, что размазня… Надо только свести с ним счеты за пределами кондитерской и без свидетелей.

Жюльен повернулся к мастеру, но тот уже уходил, почти бегом, опустив голову, чтобы не удариться о сводчатый потолок, нависавший над выходом.

— Ну что я тебе говорил! — торжествовал Морис. — Я знал, что он будет на твоей стороне… Что ты собираешься делать?