Бернар Клавель - Плоды зимы

На большом дубе с густой кроной, что рос в конце сада возле колодца, уже лет пять, а то и шесть не обрезали сучьев. Ветви, выросшие за это время, тоже неплохое топливо, и отец дал себе слово, как только позволит погода, приняться за дуб.

В начале марта выдалось несколько солнечных дней. Отец начал работу с деревьев, росших вдоль центральной дорожки, он тщательно подбирал все веточки и складывал их в вязанки. Он быстро уставал, но так бывало всегда после зимы, и он знал, что вместе с работой вернутся и силы. Погода держалась хорошая, и через четыре дня, когда земля достаточно подсохла и можно было не опасаться, что лестница увязнет в грязи, отец занялся дубом. Ножовка была хорошо наточена, и работа спорилась. Ветки падали одна за другой, и, обрезая их, старик думал о своем отце, который некогда был скромным трубочистом-савояром, а позже, в сороковые годы прошлого века, пришел сюда, да здесь и остался; он-то и посадил этот дуб, чтобы колодец был всегда в тени.

Утро еще не кончилось, а больше половины веток уже было срезано, и о геи собирался слезть и перенести лестницу на другое место, но тут он увидел, что в сад входит сын. Поль был не один. С ним пришли еще двое, они остановились у первой грядки, а Поль направился прямо к отцу.

Дойдя до того места, откуда отец мог его услышать, он крикнул:

— Ты с ума сошел. В твоем возрасте заниматься такой работой! Смотри, упадешь, сломаешь ногу, а то и насмерть убьешься…

— Нечего на меня орать, — оборвал его отец.

Поль улыбнулся.

— Ты прав, ты прав, но я за тебя испугался.

— А что делать? Уже больше месяца, как я заказал дрова, а их не везут. Сколько ни на есть, а все что-то заготовлю.

— О дровах можешь не беспокоиться. Ты прекрасно знаешь, что мерзнуть тебе не дадут.

Отец слез с лестницы. Стоя около сына, он старался разглядеть сквозь еще обнаженные деревья тех двоих, что остались у калитки.

— Кого ты привел?

— Ты его знаешь, это Валентини, подрядчик. А с ним архитектор.

— Ах, вот как!

— Да, я их привел, чтобы они посмотрели участок. Ты ведь знаешь, часть сада отрежут, потому что будут спрямлять улицу, так вот, надо, чтобы они поглядели, где можно начинать строить.

Отец ничего не понимал. Он приподнял каскетку, обтер лысину, затем почти робко спросил:

— Строить?.. Что строить?

— Ну, видишь ли, сперва гаражи для моих грузовиков, а там, может, надстроим один или два этажа.

Отец положил ножовку на землю возле лестницы, затем в раздумье почесал подбородок.

— Ты что же, собираешься начать стройку еще при моей жизни? — спросил он.

Поль смущенно пожал плечами.

— Видишь ли, — сказал он. — Проекта я еще не заказывал, но… у меня большие трудности со складами. Ты знаешь, какие это старые помещения. Там полно крыс… А кроме того, приходится дорого платить за аренду. Так вот, чем скорее я начну, тем лучше.

Отец с трудом владел собой. Он чувствовал, что внутри у него все кипит, а на язык просятся слова, которые ему трудно сдержать.

— А дерево свое брось, — сказал Поль. — Я пришлю кого-нибудь из моих служащих, он докончит.

Возможно, эта неловкая попытка подладиться к нему и взорвала отца.

— Замолчи! — крикнул он. — Для меня это плевое дело. А вот что это еще за постройка? Ты собираешься разрыть весь сад?! Все к черту послать, когда я не хотел ничего трогать даже ради водопровода и электричества! Ты, черт тебя возьми, задумал отправить меня поскорее на тот свет!

Поль оглянулся. В соседние сады вышли люди погреться на солнышке.

— Не кричи так. Весь квартал всполошишь.

Но отец уже не владел собой. Он вдруг разглядел подлинное лицо сына, которое прежде не желал видеть.

— Буду орать сколько душе угодно! Я пока еще в своем доме, черт возьми! А ты, сделай милость, убирайся вместе со своими шутами гороховыми, не то я угощу вас вилами, у них рукоятка крепкая.

Поль пробовал уговорить отца, но тот даже не слушал.

— Убирайся! — кричал он. — Не то весь квартал узнает, что ты меня голодом моришь, а приходишь только для того, чтобы поскорее отправить на тот свет!

Он распалился, но еще не окончательно утратил над собой контроль и вдруг почувствовал, что сейчас на него нападет кашель. Он замолчал, отдышался, затем, подняв сук длиной в метр и толщиной в руку, направился к тем двум мужчинам, что стояли у калитки. Поль опередил его и поспешил увести архитектора и подрядчика из сада. Отец не остановился. Он ускорил шаг и, дойдя до калитки, запер ее на два поворота ключа. Те трое уже шли по Школьной улице. Размахивая ключом и дубинкой, отец закричал им вдогонку: