Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

Хан ван Меегерен, Элмир де Хори, Эрик Хебборн, Вольфганг Вельтракки — всех этих людей объединяло одно: им не удалось состояться как художникам, но они умудрились заработать миллионы, подделывая работы тех, кому все-таки повезло заполучить всемирное признание. Разница состояла в том, что, в отличие от художников, выше перечисленные ребята не испытывали дичайших мук творчества, потому что перед ними стояла другая задача: научиться смешивать краски так, как это делали Пикассо, Вермеер или Матисс, не ошибиться с составом, подобрать бумагу и холсты определенной декады и тонко скопировать технику. Только вот если резонным желанием художника является продажа собственных картин, деньги, персональные выставки и возможность украсить своими работами стены Прадо, Метрополитен и Лувра, то в случае фальсификаторов слава и известность приравниваются к энному количеству лет, проведенных в тюрьме. После разоблачения и освобождения, конечно, можно подумать и о персональных выставках. Благодаря этим парням тридцать процентов всех коммерческих и частных коллекций предметов искусства составляют подделки. Каждая третья картина. И как бы хороши и профессиональны не были эксперты, с какой бы стремительной скоростью не шагали вперед технологии, всегда найдется талантливый, но бедный юноша, который напишет картину Модильяни, Брака или Ренуара не хуже, чем сами гении. Пусть даже без лишнего трепета в душе.

Хан ван Меегерен, например, подавал неплохие надежды, в студенческие годы победил на конкурсе живописцев и даже продал что-то из своих работ. Вскоре он понял, что денег катастрофически не хватает, а за него семью никто кормить не собирается. Какое-то время Хан занимался реставрацией картин, но после провала персональной выставки в Гааге пришел к выводу, что так долго не протянешь. Значительную роль в судьбе ван Меегерена сыграл известный критик и искусствовед Абрахам Бредиус, оставивший молодого человека без гроша в кармане. Бредиус до потери пульса восхищался творчеством уже умершего Вермеера, тем самым натолкнув обиженного, но очень амбициозного Хана на простую мысль: лучше продавать работы под старых мастеров, чем реставрировать их картины. Так Меегерен, по сути, и стал Вермеером, углубившись в религиозные сюжеты. Он научился придавать своим шедеврам старинный вид и разработал специальную краску, которая за каких-то пару часов окончательно затвердевала в печи, создавая иллюзию пятидесятилетней масляной живописи. С кракелюрами Меегерен тоже справился великолепно, наполняя мелкие трещинки на полотне китайской тушью, что в результате напоминало скопившуюся за сотню лет пыль. Все шло как по маслу и в прямом, и в переносном смыслах. Бредиус ликует и неустанно восторгается Вермеером, Хан создает и толкает фальшивку за фальшивкой, придумывая все новые и новые сказки о том, как к нему в руки попали картины признанного гения. Деньги текут рекой, Нидерланды сменяются Францией, вилла в Ницце включает в себя неприличное количество комнат, в Амстердаме появляются доходные дома и клубы… и вуаля, знакомьтесь, миллионер Хан ван Меегерен.

Так уж сложилось, что именно этот богач-фальсификатор втюхает поддельное полотно помешанному на искусстве Герману Герингу. Все остаются довольны, потому что Геринг получает Вермеера, а Меегерен — знаковую сумму денег. Ходили слухи, что голландское правительство принимало тайное участие в сделке, благодаря которой удалось вернуть некоторые шедевры, вывезенные нацистами во времена оккупации. Но ад закончился, фашистская Германия потерпела поражение, и ван Меегерен оказался в щепетильной ситуации, когда американцы с легкостью выяснили, благодаря кому пополнилась коллекция шефа Люфтваффе. Меегерен был арестован голландской полицией за сотрудничество с нацистами и прекрасно отдавал себе отчет в том, что за такой проступок его не моргнув и глазом вздернут на виселице. Другими словами, варианты были так себе: либо позволить себя казнить, либо признаться в фальсификациях. Не удивительно, что, выбирая между обвинениями в коллаборационизме и мошенничестве, Хан остановился на втором и во весь голос прокричал в здании суда, что не заслуживает казни, а, напротив, должен получить награду, потому что всучил кровожадному Герингу фальшивку. Единственным способом проверить достоверность этого утверждения было позволить обвиняемому написать картину Вермеера, что он в общем-то и сделал на глазах у шокированных зрителей, отделавшись одним годом тюремного заключения. К сожалению, жить ему оставалось совсем недолго…