Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

— Да как ты могла? Ты же сказала, что я у тебя первый и ты никогда не была в Париже! — прорычал он.

Если мне уже была знакома эта интонация голоса и вечный лед в глазах, то француз явно подумал, что меня прямо сейчас подвесят на дорогостоящей люстре.

— Месье, я виноват! Виноват! Мадемуазель никогда у нас не останавливалась!

Взрыв нашего общего хохота окончательно сбил с толку растерянного рецепциониста.

— Месье, да не волнуйтесь вы так. Я просто пошутил, — веселился Дженнаро.

— А я, правда, впервые в вашем отеле.

— Мне так неловко, — француз рассыпался в извинениях, но заметно успокоился. — Пожалуйста, ключи от номера. Ваши вещи доставят через минуту.

Меня так позабавило нелепое недоразумение, что я совершенно выпустила из виду один из основополагающих пунктов нашего заселения: разные номера или все-таки один? Чем дальше мы продвигались по коридору, тем больше возрастало мое любопытство. Комнаты справа, комнаты слева — мы пропускали их одну за другой, оставляя позади жизни привилегированных постояльцев. Оставалась одна-единственная дверь. В отличие от остальных, она располагалась в фронтальной части коридора и одновременно являлась его завершением.

«Надо же, синьор Инганнаморте…» — подумала я, когда он прикладывал пластиковую карту к электронному замку.

Должна признаться, что я испытала какое-то необъяснимо приятное чувство, когда дверь распахнулась и за ней оказались два разных входа в отдельные suites.

— Выбор за вами, мадемуазель. — Дженнаро протянул мне две карты.

Долго не раздумывая, я взяла первую попавшуюся карточку и приложила к соответствующему замку.

— Может, пройдемся немного и где-нибудь перекусим? Или вы сильно устали?

— Я с удовольствием! Мы в двух шагах от Елисейских Полей. Пожалуй, это единственное время суток, когда там можно прогуляться и при этом получить хоть какое-то удовольствие, — сказала я. — Практически все рестораны уже закрыты, но пару работающих заведений я знаю.

— Прекрасно. Сколько вам нужно времени на сборы?

— Двадцати минут будет достаточно.

— В таком случае a bientot [64].

— Синьор Инганнаморте, — заговорила я в тот момент, когда он практически исчез за дверью своего номера.

— Да?

— Merci.

— За что?

— За все.

Двадцати минут мне не хватило. Это был самый огромный парижский номер в моей жизни. Комнаты в трех— и даже четырехзвездочных отелях зачастую напоминали клоповники — выкладываешь из сумки одну пару обуви и прячешь другую, потому что не хватает минимального пространства для элементарных маневров. Здесь же можно было смело танцевать танго, совершить небольшую пробежку и разместить примерно полторы моих квартиры. Шестидесятиметровая комната, двадцатиметровая терраса с видом на ночной Париж и неприличных размеров ванная комната, сквозь панорамные окна которой сияла величественная Эйфелева башня.

Я как раз любовалась подсветкой la tour Eiffel и сдувала с руки пенистые фигурки, когда в дверь очень деликатно постучали:

«Merrrrrrrrrd», — подумала я, выскочила из ванны и, быстро набросив на себя халат, ринулась к двери.

— Судя по всему, двадцати минут вам не хватило, — улыбнулся Дженнаро.

— Прошу прощения! Я сейчас быстро оденусь. Во всем виновата ванная и сумасшедший вид. Это… Это потрясающе красиво.

— Я могу войти?

— Да, конечно… Входите.

Оценив обстановку скептическим взглядом, он пришел к выводу, что мой номер чуть больше, но терраса все же лучше у него.

— Можно взглянуть на ваш балкончик?

— Конечно, пойдемте. Только обуйтесь. Дождь не прекращается, и на террасе прохладный пол.

Полагаю, что лучшие модельеры мира одобрили бы мой своеобразный look: туфли на каблуках замечательно сочетались с махровым халатом. Дженнаро оказался прав: если на моей террасе перехватывало дыхание, то вид с его огромного балкона останавливал жизнь. Луч la tour Eiffel пробивал стену дождя и попадал в самое сердце, фасад Cathedrale Americaine de Paris находился на расстоянии вытянутой руки, а искрящаяся вдалеке башня Монпарнас посылала тысячи воздушных поцелуев.

— Как же я люблю запах парижского дождя… Он совершенно особенный.

— Мадемуазель, я плохо себе представляю нашу потенциальную прогулку. Если завтра будет такая же погода, предлагаю покататься с водителем.

— Нет.

— Что значит «нет»?

— По Парижу нужно гулять пешком. Иначе его просто невозможно прочувствовать по-настоящему. Если я провожу экскурсию, пожалуйста, давайте сделаем хоть раз так, как я хочу. Я не ставлю условий. С вами это бесполезно. Готова поспорить, что завтра будет отличная погода.