Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

— Кто вам вбил в голову такую чушь? Весь мир лжет, и нет предела совершенству. Говорить правду — великое искусство. Самая тонкая игра.

— Но вы же мне не подыграете?

— Я бы хотел, но, к сожалению, не могу. Тем интереснее нам будет.

— Согласна.

— Так мы летим или…?

— Еще как летим.

Два часа двадцать минут. Ровно столько отделяло Лиссабон от Парижа в режиме «flight mode» [62]. Восемь тысяч четыреста секунд. Я впитала в себя все и каждую в отдельности. Ровно столько отделяло меня от точки невозврата.

На одну из посадочных СHG мы приземлились ближе к ночи. Удивительно, но это был тот самый день августа, когда дождь решил окропить Париж своими слезами. Стекла «мерседеса» запотевали, город напоминал о прошлом ускользающими бликами и подсвеченными бульварами, а мы думали о своем, удобно расположившись на заднем сиденье авто. Конечно, никто не стоял в очереди на такси. Все было продумано и спланировано до мелочей, в стиле моего женевского друга.

— Хотите, я сыграю с вами в правду? — сказал он мне на выходе из терминала.

— Конечно.

— Все эти таблички на груди встречающих ассоциируются у меня с розыском Интерпола.

— У меня почему-то тоже.

— Вас это не смущает?

— Вообще нет.

— Мой замечательный ребенок…

Я даже не спрашивала, куда мы едем в сильно запотевшем «мерсе». Дженнаро водил пальцем по мутному стеклу, но я не видела, что именно он там вырисовывает:

— Вам знакома эта игра? — поинтересовался он, демонстрируя свой шедевр.

— Crisscross? [63] — рассмеялась я, глядя на решетку для крестиков-ноликов.

— Именно. Ваш ход, мадемуазель.

Борьба шла ни на жизнь, а на смерть. Детская забава увлекла нас настолько, что вскоре мы добрались до переднего пассажирского стекла, потому что пространство для боя быстро заканчивалось. Искоса наблюдая за нашим беспощадным сражением, пожилой водитель-француз по-доброму улыбался. Бесчисленное количество раз мы сыграли вничью, но на подъезде к отелю «De Sers» Дженнаро все-таки победил. Изначально остановив выбор на крестике, я практически его запатентовала. В финальной баталии право первого хода принадлежало моему противнику, и он небрежно нарисовал крест в центре решетки. Пока я пыталась перестроиться на ноль, mon ami коснулся губами моих волос и шепнул по-французски:

— Как же вкусно они пахнут… Как же вкусно…

Все. Конец. Пожалуй, еще никогда в жизни слова мужчины не производили на меня такого грандиозного эффекта. Какой там нолик… Глаза застелила плотная пелена влюбленности, и я ошибочно нарисовала крест, даже не успев осознать свое фиаско.

— Мадемуазель, вы проиграли, — резюмировал Дженнаро, перечеркивая по диагонали три одинаковых значка.

— Я случайно… Merrrrd… Вы это специально, да?

— Специально что?

Он смеялся и делал вид, что не понимает, о чем я.

— «Как же вкусно они пахнут… Как вкусно…» — передразнила я на французский манер. — Вы использовали запрещенный прием.

— Кто вам мешал сделать то же самое?

Водитель хохотал, терпеливо наблюдая за нашей легкой перебранкой. Выгрузив из багажника чемоданы, он получил заработанные честным трудом евро и с улыбкой посочувствовал моему поражению.

«Hotel de Sers» был хорош не только максимальным количеством звезд, но и фантастическим месторасположением на перекрестке Avenue George V и Avenue Pierre 1er de Serbie.

— Джоана сказала, что «George V» полностью забронирован, а «Ritz» третий год реставрируют. Надеюсь, вы не возражаете, если мы переночуем здесь?

— Вы слишком хорошо осведомлены о звездных парижских отелях как для человека, который никогда не был в этом городе.

— Все из книг, мадемуазель, все из книг. Уверен, что вы осведомлены гораздо лучше меня.

Последняя фраза заставила меня в очередной раз покоситься на четырехколесный сейф и подавить желание использовать чемодан в качестве предмета для нанесения увечий.

— Я никогда не жила в «George V». И в этом отеле тоже. Шикарная гостиница.

— А я никогда не был в Париже, — Дженнаро очаровательно улыбнулся.

На рецепции нас поджидал неординарный сюрприз. Сотрудник отеля постоянно бросал на меня пронзительные взгляды и неожиданно выпалил:

— Я вас узнал! Вспомнил! Мадемуазель, вы останавливались у нас несколько месяцев назад!

Сказать, что я растерялась, это не сказать ничего. По всей вероятности, француз-рецепционист с кем-то меня перепутал, но это не уберегло меня от последующей драматической сцены, которая была спровоцирована прекрасным чувством юмора синьора Инганнаморте.