Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

Через минуту Дженнаро появился в комнате: свежий, красивый и непроницаемый. В новой рубашке, которая шла ему не меньше, чем предыдущая.

— Я скоро вернусь, хорошо? — обратился он ко мне. — Пожалуйста, прекращайте плакать. Джоана обо всем позаботится.

Потрясающая женщина в самом деле обо всем позаботилась. На смену отправленной в прачечную окровавленной спортивной экипировки появился белый махровый халат, а бежевый сарафан в ярко-зеленых яблоках, сандалии и прикольные очки купили и доставили в номер быстрее, чем я успела принять душ.

— Джулия, на террасе ждет чай и наши лучшие десерты, — сказала Джоана, когда я вышла из ванной комнаты. — Если ты не возражаешь, я составлю тебе компанию.

— Нет, конечно, нет.

Теплая вода меня окончательно разморила после обделенной сном ночи и свежих переживаний, но Дженнаро был прав: если бы я осталась одна, то предалась бы, конечно, плаксивому занятию.

Мы вышли на огромный балкон с черно-белым шахматным полом. Розовые стены фасада и маленькие пальмы в прямоугольных горшках сквозь бесконечные арки вели к невообразимым просторам Атлантического океана. Мне показалось, что я парю над самой жизнью и даже свободой. Высота обрыва шокировала, но не смущала, а стол с белоснежной скатертью, заставленный разнообразными сладостями и чайными чашками, вызывал печальную, но все же улыбку.

— Джоана, спасибо… Здесь просто потрясающе…

— De nada [55], — рассмеялась она. — Мне не стоит говорить «спасибо». Лучше поблагодарить Бернарда Шоу и мистера Инганнаморте.

— А первого за что? — Я наконец-то по-настоящему улыбнулась.

— За то, что мы сейчас пьем чай на террасе его апартаментов.

— Да?

— Да. И ты этого заслужила. Мистер Инганнаморте рассказал мне в двух словах, как ты пыталась спасти собаку. Это достойно уважения.

— Спасибо… — Я хотела быстро перевести тему, потому что глаза начинали неприятно пощипывать, но один вопрос не давал мне покоя. — Знаете, чего я не могу понять? Почему водитель, который сбил собаку, собирался звонить в пожарную службу? Он так и сказал: «Я позвоню пожарным, и они выбросят животное в мусор».

— Возможно, это прозвучит грубо, но, к сожалению, так поступают в данных случаях. На Мадейре больше нет специальной службы, которая занималась бы подобными вещами. В таких ситуациях действительно вызывают пожарных и, естественно, платят им за это деньги.

— И они просто выбрасывают животное в общий мусор?

— Да… Затем сжигают.

— Fodesse… Простите…

— Не стоит просить прощения. Я с тобой полностью согласна. Но не будем о грустном. Ты уже успела побывать где-нибудь, кроме Фуншала?

— Да, у меня прямо какой-то тур по местам славы нобелевских лауреатов. В Camara de Lobos я уже успела познакомиться с Черчиллем.

— Сэр Уинстон Черчилль в нашем отеле постоянно останавливался. Это тоже президентский номер. Но, если между нами, то номер Бернарда Шоу мне нравится больше.

— А он как здесь оказался? Я обожаю его книги, но понятия не имею, каким ветром Джорджа Бернарда занесло на Мадейру.

— У него была жена Шарлотта — женщина, способная убеждать и в конце концов убедить. Однажды она сказала ему, что хочет уехать из Британии и провести на Мадейре отпуск, наслаждаясь цветами, закатами, рассветами и отсутствием любых драм и театров. Они приехали сюда 30 декабря 1924 года. Бернард Шоу был поражен. Но не отелем и красотой. Здесь его застала весть о том, что пока они с супругой находились в пути, смерть неожиданно забрала его очень близкого друга Уильяма Арчера.

— Джоана, простите… А кем был Уильям Арчер?

— Очень известным британским критиком. Он сделал все возможное, чтобы пьесы Бернарда Шоу были переведены на немецкий язык. Насколько мне известно, их дома располагались по соседству на лондонской площади Fizdroy: дом 27 и дом номер 29. Кто из них в каком жил — не помню. Не выдавайте меня.

— Не выдам, — я рассмеялась. — И чем здесь занимался Джордж Бернард?

— Грустил, писал, творил, работал, любовался островом, спускался к океану по ступенькам, плавал и…

— И?..

— В какой-то момент он решил побороть чувство утраты. В один прекрасный день он вышел на танцпол и согласился на урок танго от нашего первоклассного резидент-инструктора Макса Риндера.

— Танго???

— Да, танго. Покидая «Reid’s» 12 февраля, Бернард Шоу оставил Максу Риндеру подписанную фотографию: «To the only man who ever taught me anything» [56].

— Здорово. Получается, что все остальные либо не учили, либо не научили?