Марлена де Блази - Тысяча дней в Венеции. Непредвиденный роман

Эрик приехал. Он пригласил меня на обед в «Балабане» и сидел за столиком, пытаясь уловить мое настроение. Удовлетворенный, по крайней мере, тем, что я выгляжу как обычно, он долгое время спокойно потягивал вино. Наконец он начал:

— Надеюсь, ты не напугана? Все будет хорошо.

Это его обычная манера заверять меня, что все в порядке, когда сам он волновался до смерти.

— Нет, не напугана, — ответила я, — надеюсь, ты тоже.

— Напуган? Нет, я только должен скорректировать свой внутренний компас. Ты и понятие дома для меня всегда совпадали, — произнес он.

— Ничего не изменилось. Просто и дом, и я теперь будут находиться в Венеции, — сказала я.

Я понимала разницу между отъездом в университет, когда знаешь, что от дома тебя отделяет несколько сотен миль, и тем обстоятельством, что с переездом в Европу и мать, и дом тают в дали. Расстояние в шесть тысяч миль делало недоступным приезд домой на долгие уикенды. И был еще человек по имени Фернандо. Для моей дочери ситуация в целом складывалась менее драматично, она жила в Бостоне уже несколько лет, глубоко погруженная в собственный роман, исследования, работу. Мне было жаль, что мои дети не станут полноценной частью моего будущего, как это бывало почти всегда, когда мы все трое были вместе и вместе переживали большинство событий, которые случались прежде в наших жизнях. На сей раз все происходило только со мной. В глубине души я понимала, что мы проверенная команда, и океан нам не помеха. Но я отдавала себе отчет, что их детство заканчивается, а мое, как это ни невероятно, начинается.

Действительно, лучшее в моей жизни вполне подлежит переносу, вне зависимости от географии. Кто сказал, что я не должна отправиться жить на край Адриатической лагуны к незнакомцу с глазами цвета черники, и почему не оставить за собой след из бисквитных крошек, чтобы иметь возможность найти путь назад? Мой дом, мой славный автомобильчик, даже родная страна не были, по определению, моими. Я всегда с трепетом относилась к путешественникам прошлого. Они могли, смогу и я.

Я очнулась от раздумий, поставила чайник, наполнила ванну, позвонила в кафе, чтобы узнать, вовремя ли появился на работе пекарь и трезв ли он, включила негромко скрипку Паганини. Скоро появятся агенты по недвижимости.

Вместо того чтобы лихорадочно пытаться привести в порядок дом, я выбирала потрескивающий огонь и коричный дух, доносящийся от духовки. Как только разожгла огонь во всех трех очагах, я раскатала тесто для булочек, приготовленное для одного из завтраков с Фернандо, посыпала специями и сахаром, полила маслом и сунула в духовку как раз перед звонком в дверь. Я приветствовала агентов, добравшихся, вопреки непогоде, единой сплоченной командой. Они пролетели мимо, бросая пальто и шарфы на диван, демонстрируя шикарные блейзеры, и без церемоний приступили к осмотру. Всего агентов было одиннадцать. Сдержанный ропот одобрения скоро перерос в крики восторга, когда одна добралась до гостевой ванны со стенами цвета старинного олова, другая обнаружила хрустальную австрийскую люстру девятнадцатого века, словно стекающую с потолка гостиной, а третья присела в уютное красное плюшевое кресло перед кухонным очагом.

— Кто был вашим архитектором?

— Кто все это создал?

— Ваш дизайнер прилетал из Чикаго?

— Мой бог, это невероятно, — произнес единственный среди женщин джентльмен. — С какой стати вы хотите продавать?

— А я знаю, — шепнул кто-то. — Это настолько романтично, что заставляет меня чувствовать себя старомодной.

— А вы и так весьма старомодны, — уверял джентльмен.

— Да как можно расстаться со всем этим? — спросил еще кто-то.

Ясно, что теперь моя очередь говорить.

— Видите ли, я оставляю все, потому что собираюсь замуж за жителя Венеции.

Потрясенный вздох.

— Я собираюсь там жить, — пояснила я мягко, пробуя слова на вкус. Я ли это, мой ли это голос?

Повисла долгая пауза, потом все начали говорить одновременно.

— Сколько вам лет?

— Как вы встретились?

— Он граф или что-то в этом роде? — спросила с придыханием одна из дам, уже вообразив себе неизвестно что.

Я думаю, что главным образом они хотели выяснить, богат ли он. Сказать напрямую, что мой избранник в общем-то небогат, — озадачить, развеять стремительно нарисованные фантазии; поэтому я отвечала уклончиво:

— Нет, он не граф. Он занимается банковским делом, а выглядит как Питер Селлерс.

— Ах, красавчик. Будьте осторожны.