Том Шарп: Уилт незнамо где

— Мелдрэм-Слокум? Не знаю такой.

— Как же тогда ваши джинсы оказались там на дороге за особняком? Какой-то мерзавец спалил дом, а ваши джинсы, Генри, прожжены и все в пепле. А вы говорите, что не знаете такой деревни? Не вешайте мне лапшу на уши.

— Но… Богом клянусь…

— Клянитесь чем хотите, но все улики против вас. Прежде всего, ваши джинсы. Они найдены на дороге позади сгоревшего дома и заляпаны грязью. При этом состав пятен соответствует составу почвы у дороги. Третье: доказано, что вы какое-то время находились в гараже дома убитого теневого министра. Анализ ДНК подтвердил идентичность крови — вашей и на полу гаража. Кроме того, в доме другого подозреваемого найден ваш рюкзак. Таковы факты. Неоспоримые факты. Ну а чтобы немножечко вас приободрить, скажу по секрету, что к делу подключился Скотланд-Ярд, и вряд ли вам удастся выкрутится так же легко, как раньше.

Флинт подождал, пока весь ужас сказанного дойдет до сознания Уилта. Тот изо всех сил напрягал мозги, стараясь хоть что-то припомнить, но перед глазами проносились лишь неясные, смутные картины.

— Думайте, Генри, думайте. Я не шучу. Все, что я сказал, святая правда.

Уилт поглядел на инспектора и понял, что он действительно предельно серьезен.

— Но я понятия не имею, что со мной произошло, и это тоже святая правда! Помню, что не хотел ехать в Америку к Евиной тете Джоан и ее мужу Уолли Иммельману. Сказал, что должен готовиться к занятиям в следующем семестре и принес из библиотеки книжки, каких Уолли в своем доме ни за что бы не потерпел. Ева, понятно, переполошилась, сказала, что их ни в коем случае нельзя брать с собой.

— Что за книжки?

— Про счастье у Кастро на Кубе, по теории революции, марксизму. Все то, чего он не переносит. Мне они и самому не очень, но его бы от подобной литературы точно кондрашка хватила. Были и еще книжки, только не помню, какие.

— И ваша миссис это проглотила?

— С крючком и наживкой, — закивал Уилт. — А что, вполне правдоподобно. До сих пор ведь есть психи, которые верят, что Ленин был святой, а Сталин в глубине души — очень добрый. Некоторых людей жизнь ничему не учит, правда?

Свое мнение по этому поводу Флинт решил оставить при себе.

— Хорошо, допустим. Но я должен знать, что вы делали после. И не пудрите мне мозги своей амнезией. Врачи говорят, что мозгу вас не поврежден. Во всяком случае, не больше, чем раньше.

— Я расскажу, но не все, потому что с какого-то времени и до момента, когда очнулся в больнице, ничего не помню. Последнее воспоминание: я, промокший до костей, иду по лесу, потом спотыкаюсь о корень или что-то подобное и падаю. А дальше — пустота. Все, больше ничем не могу помочь.

— Ладно, тогда вернемся немного назад. Как вы попали в лес? — спросил инспектор.

— В том-то и дело. Не знаю. Я же шел в поход.

— Откуда и куда?

— Не знаю. То есть, я нарочно не хотел ничего знать. Мне хотелось идти незнамо куда. Понимаете?

— Ни слова, — потряс головой Флинт. — Вы не хотели ничего знать. Хотели идти незнамо куда. Какой в этом смысл? По мне, так никакого. По мне, все это чушь свинячья. Выдумки. Вранье, проще говоря. Вы не могли не знать, куда идете.

Уилт вздохнул. Он знал инспектора достаточно давно, и ему было ясно: Флинту не дано понять человека, который не желает знать, куда идет. Все же он попробовал объясниться:

— Я хотел уйти куда подальше от Ипфорда с Техноколледжем, от необходимости ходить на работу, если, конечно, это можно назвать работой, забыть обо всякой ерунде и посмотреть на Англию непредвзятым взглядом.

Флинт честно пытался уразуметь, о чем толкует Уилт, но, как всегда, чувствовал себя полным идиотом.

— Так как же вы попали в Мелдрэм-Слокум? — спросил он, отчаянно надеясь внести в разговор хоть толику здравого смысла. — Вы ведь пришли откуда-то?

— Говорю вам: из леса. И вообще, я тогда так задолбался…

— А я не задолбался? Делаете из меня дурака! — рассвирепел Флинт и пошел к доктору Педжу. Громко постучал в дверь кабинета — и был незамедлительно послан на фиг.

— Мне надо знать, можно ли его выписывать? Он ведь не очень болен? Скажите только, да или нет.

— Послушайте! — завопил психиатр. — Болен-шмолен, плевать я хотел! Забирайте его хоть к черту, хоть к дьяволу! А то я скоро умру! Такой ответ вас устраивает?

— А как по-вашему, не следует ли перевести его в психиатрическую клинику?

— Самое подходящее место для уродской макаки! — истошно проорал доктор Педж.

— В таком случае, нужно, чтобы вы дали заключение.