Лидия Ульянова - Здесь и сейчас

— Сейчас? Вот прямо сейчас?

Я все надеялась, что Маркус Шульц оттянет удовольствие, но ему это и в голову не приходило, «замечательный случай» он не собирался упускать:

— Сейчас. Вы что-то имеете против?

Мне не хотелось признаваться, что я многое имею против. В самом деле: заморочила голову Клаусу Амелунгу, теперь приехала и заморочила голову профессору. Для чего? Чтобы напоследок сказать: «Ох, простите, что-то я не расположена сегодня…»

— Нет-нет. — Вероятность того, что Маркус Шульц сейчас откажется от меня, тоже не нравилась. — А что именно вы будете делать?

— Я использую регрессивный гипноз, если вы согласны…

Я, кажется, нащупала ниточку для спасения:

— Гипноз? Профессор, дело в том, что я очень много читала про гипноз. И про методику гипноза. Вы сейчас встанете у меня за спиной, будете монотонно считать, потом прикажете мне отклониться назад или в сторону и поддержите меня руками… Ну и так далее. А я вместо того, чтобы погружаться, буду думать о самой методике и о том, что последует дальше. Боюсь, у нас с вами ничего не получится.

— Ну надо же! Вы в самом деле много знаете, — удрученно заметил профессор. — Этого я не учел. Что же мне с вами делать?

Он казался искренне расстроенным. Расстроенным упущенным «замечательным случаем», собственным бессилием и тем, что не оправдал возложенных на него надежд.

— Вот что… — попытался он реабилитироваться передо мной, — вот что, раз уж у нас сегодня не получается с гипнозом, то позвольте я проведу обычный расслабляющий сеанс. В качестве компенсации, так сказать. Вы ехали сюда, волновались, устали. А я немного улучшу ваше самочувствие. Не волнуйтесь, ничего страшного, просто приятная процедура.

Что ж, от приятной процедуры в качестве компенсации я не буду отказываться.

Я опустилась в низкое кресло, попыталась расслабиться, вытянув вперед ноги, и закрыла глаза.

— Представьте себе что-нибудь очень приятное, расслабляющее, — попросил профессор. — Например, вы где-то на отдыхе. Вы сидите так же, как сидите сейчас… Что вы представляете?

— Я? Я представляю, что я в Гармише. Я приехала сюда покататься на лыжах…

— Хорошо. Расскажите, что вы видите вокруг себя, что чувствуете.

— Я здесь с сыном, он недалеко, играет в дартс. А я сижу у камина и смотрю на огонь. — Я действительно почувствовала расслабленность, приятную истому, голос мой стал медленным и ленивым: — Мы недавно вернулись с горы, и у меня в тепле горят щеки, но это очень приятно…

— Хорошо. У вас горят щеки. А руки?

— Руки нет, им просто тепло. Я чувствую в руках усталость после катания. И в ногах тоже.

— Хорошо. А что надето у вас на ногах? Вы чувствуете на своих ногах обувь? Может быть, это домашние туфли? Или кроссовки? Расскажите мне.

Я в самом деле почувствовала, что на ногах у меня мягкие и удобные кожаные ботинки. Почувствовала и рассказала.

— Хорошо. А теперь почувствуйте, что было у вас на ногах чуть раньше, на горе.

— На горе? На горе на ногах были лыжные ботинки. Они у меня очень хорошие, хоть уже и старые… Я чувствую, как ногам моим в них комфортно. И голеностоп прочно зафиксирован…

— Очень хорошо. А теперь почувствуйте на своих ногах другие лыжные ботинки. Они черные, неудобные, и вам с трудом удается передвигать в них ноги… Вы устали… Вы смотрите вниз и видите эти ботинки на ногах, подол платья и лыжи… Вы видите это, я знаю. Расскажите мне, что происходит вокруг вас. Что вы видите?..

И я снова, как в том сне, увидела и ботинки, и лыжи, и подол коричневого платья…

Я в старшем классе школы. Идет спортивный урок. Урок физкультуры. Уже конец зимы, но наш класс сдает какие-то тесты на лыжах. Эти тесты называются нормами ГТО. Каждый должен на время пробежать на лыжах три километра. Если я не уложусь во время, то мне поставят плохую оценку за спортивный урок, а мне важно, чтобы оценка была хорошей.

На улице оттепель, снег набух от воды и начал таять. Мы катаемся в городском парке, где по утрам и вечерам хозяева выгуливают своих собак. Почему-то за собаками никто не убирает, тут и там на вязкой, хлюпающей от воды лыжне лежат собачьи экскременты, размазанные тремя десятками предыдущих лыж. Но я не обращаю на это внимания, моя главная задача сейчас — уложиться в норму по времени.

Я ненавижу лыжи и ненавижу физкультуру, у меня всегда все плохо получается. Я не могу забраться по канату, плохо прыгаю через козла и сосиской вишу на кольцах. Я терпеть не могу, когда в тесной раздевалке переодевается сразу двадцать девчонок, толкающихся, орущих, задевающих меня локтями и подолами снимаемых платьев, встряхивающих перед моим носом тренировочными штанами. И нужно постараться занять место подальше от двери, потому что в прореху замочной скважины подглядывают мальчишки, подглядывают и гогочут за дверью. А после урока, когда все снова надевают платья, от двадцати разгоряченных девчонок пахнет потом и распаренными в резиновых кедах ногами. Мне кажется, что даже псиной пахнет лучше. Никаких душевых нет и в помине, да и перемена коротка, а после физкультуры чувство голода само толкает в столовку, где можно купить жаренный в комбижире пирожок.