Маргарита Зверева: Солнце внутри

И идеи действительно начали приходить. Завещание Барона, его квартиры, в которых я радовался и мучился, в волшебстве которых я терялся, словно вернули мне мир, который казался навеки потерянным. Ведь до этого дня, кроме поселившейся у меня Виртуэллы и фотографий Зои, ничто больше не напоминало о прошлом, которое тем летом ушло под воду, как Атлантида.

К сожалению, я не могу рассказать, чем кончилась моя история, потому что я, хоть и чувствую себя стариком, внешне все еще бессовестно молод. Я сижу в старинной университетской библиотеке среди возвышающихся в поднебесье книжных шкафов и склонивших зеленые головы настольных ламп, и пишу эти строки. И пока я пишу, я счастлив. Совсем скоро придется ставить последнюю точку, и я уже боюсь этого мгновения.

Общение с другими студентами меня тяготит, хоть некоторые из них практически мои ровесники. Слишком велика пропасть между нами, и, если честно, мне не хочется ее преодолевать. Мне привычнее жить со взглядом, обращенным вовнутрь, туда, где все еще живы Барон и Зоя.

Единственные люди, общество которых мне приятно, это дети. Наверное, потому что они не жарят меня на беспощадной сковороде жалости и не требуют никаких объяснений моей явной расколотости. Теперь я прекрасно понимаю Зою, тянувшуюся к ним всем своим существом.

Поэтому самая моя главная идея по поводу недвижимости Барона по всему миру связана, с одной стороны, с наукой, как хотел он сам, а с другой стороны, с детьми, как точно хотела бы Зоя. А для того чтобы ее воплотить, уж придется еще пожить на этой земле. И я прекрасно понимаю, что для этого необходимо снова выбраться из кокона, в который я забился. Выбраться и жить. А значит, решаться любить снова и снова, каждый раз зная, что я все опять потеряю. Ведь это единственное, что мы можем делать. Противопоставлять две сомкнутые руки громадным шестерням времени, с верой в то, что железо не сможет перемолоть их и сломается вопреки всякой логике. Из-за той невидимой для механики силы, которая возникает, когда двое соединяются и получается нечто большее, чем просто сумма единиц.

И это все, что мы можем делать.

Это все.

Снова и снова.

До конца всех времен.

О времена! О нравы! ( лат .) (Здесь и далее – примеч. ред.).

Увидимся ( фр. ).

Идем ( фр. ).

Это Мон-Блан. Наш классический. Очень хороший выбор! ( фр. )

Итак, мисс, два горячих шоколада, Мон-Блан для моего друга и что-нибудь квадратной или прямоугольной формы для меня, пожалуйста ( фр. ).

Передайте наш заказ официанту, пожалуйста ( фр. ).

Поступки говорят громче слов ( англ. ).

Джулиан Барбур (р. 1937) – британский физик, сторонник физической картины мира, отрицающей существование времени.

Пожалуйста ( фр. ).

В BHV, пожалуйста ( фр. ).

Я могу вам чем-то помочь? ( фр. )

Прошу прощения! ( фр. )

Месье Адам, это вы? ( фр. )

Да, это я ( фр. ).

Прошу сюда, месье ( фр. ).

Не так ли? ( фр. )

Могу я чем-то помочь, мой друг? ( англ. )

Нет, спасибо ( англ. ).