Андраш Беркеши - Стать человеком

Варьяш задумался, что бы такое написать, но в голову опять ничего не приходило...

Марика чувствовала себя превосходно. Мать очень обрадовалась ее подаркам, а дочь в свою очередь радовалась, глядя на счастливую мать.

— Ты примерь, примерь, — уговаривала она мать, — сразу станешь молодой и красивой.

— Уж лучше я его завтра надену.

— Нет, я хочу посмотреть на тебя сейчас. Ну, правда, мама...

Шипошне вышла в ванную и там надела обновку. Осмотрев себя в зеркало, она осталась довольна. «Боже мой, — подумала она, — если я в таком виде появлюсь на работе, Генци лопнет от зависти. «Что с тобой, Маришка? — спросит он. — И ты, видать, решила помодничать?» — Шипошне казалось, что она уже слышит строгий голос председателя сельсовета. Ее гладкое, почти без морщин, лицо слегка покраснело. — Да я действительно стала красивой...»

Она вернулась в комнату и немного покрутилась на одном месте, словно профессиональная манекенщица.

— Ну, как я тебе нравлюсь? — весело опросила она у дочери.

— Ой, мама, как тебе идет! — Марика подбежала к матери, обняла ее и поцеловала. — Носи на здоровье!.

Праздники прошли на славу. Мать и дочь от души радовались обществу друг друга и короткому безделью, и, хотя обе привыкли вставать рано, сегодня они позволили себе подольше поваляться в постели. Не нравилось матери одно: Марика, как только проснется, сразу же, не вставая с постели, тянется за сигаретой.

— Ну, опять задымила! — ворчала она. — Не люблю, когда ты в постели куришь.

— Я в таких случаях чувствую себя важной дамой. Могу я позволить себе такое хоть изредка?

Шипошне повернулась на бок и стала наблюдать за дочерью, которая, лежа на спине, курила, пуская к потолку замысловатые колечки сизого дыма.

— И сколько же сигарет ты выкуриваешь за день?

— О, совсем немного! А сейчас я закурила только потому, что в голову мне пришла замечательная мысль.

— А еще чтобы позлить меня, да?

— Позлить тебя? — Марика положила сигарету на край пепельницы, повернулась к матери, обняла ее: — Тебя, мамочка, я никогда не буду злить. — Она пощекотала у матери за ухом и делала это до тех пор, пока та не засмеялась. — Мама, как было бы хорошо, если бы ты переехала в Кевешд! Уж и зажили бы мы с тобой вдвоем...

— А что бы я там делала?

— Работала бы. И там есть работа...

— Мне и здесь неплохо, живу не хуже других. Человек не должен порхать с места на место, как бабочка. Хорошо, если бы ты сюда вернулась. Я бы продала дом, а на вырученные деньги справила тебе хорошее приданое, мебель бы купила.

— А зачем мне это?

— Рано или поздно ты выйдешь замуж.

— Ты так спешишь освободиться от меня?

Мать поправила подушку у себя под головой и сказала:

— Ничего я не спешу.

— Я до тех пор не выйду замуж, пока не закончу университет. Осенью буду поступать на исторический факультет...

— Ведь пять лет учиться надо! Пока, закончишь, тебе уже будет двадцать четыре года...

— Ну и что? С замужеством можно подождать. Нет, мама, торопиться некуда, а университетский диплом мне не помешает. Тогда-то уж я ни от кого не буду зависеть, — убежденно сказала Марика и задумалась. — Знаешь, когда я навещаю своих учеников, то стараюсь ко всему приглядываться. Меня, например, интересует, почему все женщины, с которыми я встречалась, непременно жаловались на свою судьбу. Иногда мне даже кажется, что не стоит выходить замуж. Девушки в основном тем и портят себе жизнь, что стремятся во что бы то ни стало замуж выскочить, при этом они поступаются своей индивидуальностью и уже считаются как бы людьми второго сорта.

Марика взглянула на мать — та внимательно слушала ее.

— А как выглядит современный брак при ближайшем рассмотрении? Чаще всего жена уподобляется рабыне. Она обязана раньше всех встать, приготовить завтрак мужу, накормить его. Если в семье есть ребенок, то забота о нем, конечно, полностью лежит на жене. Затем она сломя голову бежит на завод или в учреждение, где проводит восемь часов, а после работы делает необходимые покупки и опять готовит, стирает, убирает... И за все это ей иногда выпадает награда — муж вечером уделит ей пять — десять минут своего времени, а то и приласкает. И тогда она либо чувствует себя безмерно счастливой, либо, наоборот, очень несчастной. А на следующий день все начинается сначала... Я не хочу оказаться в таком сумасшедшем круговороте, мама. Я хочу чувствовать себя по-настоящему равноправной.

Шипошне слушала дочь со всевозрастающим беспокойством. Ей самой совсем недавно исполнилось сорок лет, восемь из которых она прожила вдовой. Она многое повидала за эти годы, многое пережила и, давно распрощавшись с мечтами, здраво судила об окружающем. Все, что дочь говорила сейчас о семейной жизни, было правдой, но тяжелое, порой унизительное положение женщины в ближайшее время вряд ли изменится. Поэтому мать и забеспокоилась так, убедившись, что ее Марика оторвалась от реальной действительности, витает где-то в облаках, а, как известно, с высоты и упасть недолго... «Таким же наивным мечтателем был и ее отец, — подумала мать. — Это-то и погубило его... Чувствовать себя по-настоящему равноправной...»